ВС решил уточнить, что такое злоупотребление правом и разобраться с «адвокатами-дублерами»
ВС РФ отправил на доработку проект постановления «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном производстве». Судьи просили объяснить, что конкретно можно считать злоупотреблением правом со стороны обвиняемых и защиты, а адвокаты требовали внести в документ норму, согласно которой при наличии адвоката по соглашению назначение защитника судом допустимо лишь после неявки первого в течение пяти дней. Эксперты заострили внимание на тех же спорных моментах, а некоторые из них посчитали постановление «пересказом соответствующих норм УПК».
Сегодня Пленум Верховного суда РФ обсудил проект постановления «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном производстве». Впервые о подготовке проекта этого документа стало известно 26 мая 2015 года на круглом столе, который проводился в Комитете гражданских инициатив Алексея Кудрина, где выступал судья в отставке Сергей Пашин, который и поделился с коллегами инсайдерской информацией.
Нормы 37-летней давности
Необходимость такого нововведения возникла давно, поскольку, как отмечает адвокат-партнер МКА «Князев и партнеры» Игорь Симонов, предыдущий документ высшего суда государства, посвященный праву на защиту, датирован 16 июня 1978 года. Именно в этот день было принято постановление Пленума ВС СССР № 5 «О практике применения судами законов, обеспечивающих обвиняемому право на защиту», которым предлагалось руководствоваться до сих пор. «Изменения в социально-экономической и общественно-политической сферах страны, не могли не отразиться в законодательных актах, в том числе, и касающихся уголовного судопроизводства», – говорит Симонов, указывая на то, что большинства законодательных актов, на которые ссылается «старое» постановление, уже не существует.
Однако, если сравнить содержание документов, не обращая внимания на разницу в 37 лет, они во многом схожи. Очевидно, законодательные нормы, обеспечивающие права обвиняемых и подсудимых на защиту за это время не слишком изменились, за небольшими исключениями. Так, например, в новом документе нет разрешения на неограниченное количество свиданий наедине с адвокатом для подзащитного, находящегося под стражей. Также там, в отличие от советской версии постановления, не описан порядок подачи кассационной и надзорной жалоб.
О «злоупотреблении правом» и «адвокатах-дублерах»
В своем выступлении докладчик судья ВС РФ Игорь Таратута подчеркнул, что обсуждаемое постановление имеет не только правовое, но и общественно-политическое значение. «Именно принцип обеспечения права на защиту служит гарантией справедливого судебного разбирательства», – сказал он перед тем, как изложить вкратце все 23 пункта нового документа.
Самый большой ажиотаж вызвало положение п. 2 о неоставлении судами без внимания «недобросовестного осуществления обвиняемым и его защитником их правомочий в уголовном судопроизводстве (злоупотребление правом)». Заместитель Вологодского облсуда Игорь Трофимов говорил о том, что такая проблема на самом деле существует. Таратута в числе самых часто встречающихся злоупотреблений назвал неявку адвокатов в суд по неуважительным причинам без уведомления или с поздним уведомлением и затягивание процесса из-за намеренно долгого ознакомления защиты и обвиняемых с материалами дела. Константин Калиновский, завкафедрой уголовно-процессуального права Северо-западного филиала Российского университета правосудия, в своем выступлении привел еще один пример злоупотребления правом, когда цыган, который прекрасно владел русским языком, требовал переводчика для участия в процессе. Он предложил изменить форму этого положения на более «практичную»: «не является нарушением права на защиту отказ в удовлетворении ходатайства обвиняемого (подсудимого), если отдельные права используются им явно недобросовестно (со злоупотреблением правом)».
Адвокаты к указанной норме относятся с подозрением. «Использование в данном абзаце постановления термина «злоупотребление правом» позволит стороне государственного обвинения трактовать средства защиты обвиняемого (подсудимого, осужденного), в том числе активной защиты, как злоупотребление правом или как методы воспрепятствования правосудию», – считает адвокат Елена Бухарина.
Много споров вызвал и п. 12 проекта. В нем сказано, что подсудимый (или его представитель) вправе пригласить для участия в деле одного или нескольких защитников. Однако неявка кого-то из них на заседание не является основанием для отложения дела, оно будет рассматриваться, если явился хотя бы один адвокат. В случае заявления обвиняемым ходатайства об отложении заседания для приглашения избранного им защитника ему следует объяснить, что при неявке адвоката в течение пяти дней или «иного разумного срока» суд вправе предложить обвиняемому другого защитника.
Нарекания со стороны председателя Федеральной палаты адвокатов Юрия Пилипенко вызвала как раз формулировка «иной разумный срок», который, по его мнению, должен быть от пяти дней и выше.
С ним согласна адвокат Бухарина. «Подобная формулировка способствует формальному назначению защитника и не является обоснованной, так как такими процессуальными мерами сводится к нуля реальная защита обвиняемого», – считает она.
Председатель судебного состава Мособлсуда Александр Самородов согласился, что формулировка неудачная, и предложил избавиться от нее, оставив в постановлении пятидневный срок. Также Пилипенко, наряду с представителями судов и генпрокуратуры, отметил, что нужно дополнить этот пункт положением о недопустимости назначения так называемых «дублеров», когда при наличии адвоката по соглашению в процесс все равно приглашается назначенный адвокат. По его словам, такая практика распространена во многих судах.
По мнению Евгения Корчаго, председателя коллегии адвокатов «Старинский, Корчаго и партнеры», это весьма спорное положение. «Таким образом, на мой взгляд, нарушается право лица иметь то количество защитников, которое необходимо ему для оказания надлежащей юридической помощи, – считает он. – Проведение заседания в отсутствие кого-либо из защитников обвиняемого (подсудимого) без согласия данного лица возможно лишь в тех случаях, когда судом будет установлено уклонение адвоката от явки по неуважительной причине либо по объективным причинам в срок продолжительность более пяти дней. Думаю, что иное толкование нарушает основополагающее конституционное право лица на оказание квалифицированной юридической помощи».
Обсуждался и п. 16 постановления, в котором указывается, что обвиняемому должна быть обеспечена возможность общения с защитником, находящимся в зале суда, наедине и конфиденциально, даже если сам подсудимый участвует в разбирательстве при помощи видеосвязи. Часть выступавших пыталась ввести в обиход новое понятие – «ограниченная конфиденциальность», – подразумевая под этим ситуацию, когда адвокат остается один в зале судебного заседания, чтобы пообщаться с обвиняемым. Оппоненты приверженцев этой точки зрения говорили о том, что современные способы защиты данных все же позволяют обеспечить необходимую камерность общения защитника и подсудимого.
Возникли претензии к пункту, в котором разъяснены механизмы отвода адвоката в случаях, когда он работает с несколькими лицами, участвующими в одном деле. Поводом для этого может послужить конфликт интересов обвиняемых в случаях, если адвокат оказывает или оказывал юридическую помощь в ходе досудебного производства или на предыдущих стадиях судебного разбирательства лицу, интересы которого противоречат интересам его подзащитного. Трофимов пояснил, что эта проблема актуальна для маленьких городов, где работает мало адвокатов, которым нередко приходится защищать сначала одну, а после другую сторону по делу. «Объясните, как поступать в таких случаях?» – попросил уточнить он.
Этим толкованием норм права недоволен и адвокат Корчаго. «Таким образом Верховный суд ставит под удар саму возможность оказания одним адвокатом юридической помощи нескольким гражданам. Так, к примеру, присутствуя при получении объяснений на стадии доследственной проверки у нескольких опрашиваемых, адвокат рискует получить отвод в том случае, если после возбуждения уголовного дела один из опрашиваемых будет обвиняемым (подзащитным данного адвоката), а второй станет свидетелем обвинения по уголовному делу», – объясняет он.
Также в числе предложенных нововведений предлагалось обязать органы предварительного расследования своевременно сообщать о назначении и проведении различных экспертиз. Пилипенко просил признать произвольный отказ в удовлетворении ходатайства подсудимого или защитника, без его изучения, нарушением права на защиту.
Как изменился проект?
Главная норма принятого документа гласит: каждый человек имеет право на защиту на любой стадии уголовного судопроизводства, вне зависимости от своего процессуального статуса.
Итоговый вариант постановления, который был вынесен на рассмотрение Пленума ВС, существенно отличается от чернового варианта. Изменена структура документа, некоторые пункты объединены, сокращены, конкретизированы, а часть их в финальную версию не попала.
В числе вымаранных норма, позволяющая судам оценивать качество оказания адвокатской помощи, которая звучала так: «Если защитник в судебном разбирательстве выполняет свои процессуальные обязанности ненадлежащим образом (например, заявляет о доказанности вины подсудимого, который ее отрицает; отказался от участия в прениях сторон; занял позицию, противоречащую доводам жалобы (возражениям) обвиняемого, и т. п.), вопрос о его замене может разрешаться судом без ходатайства обвиняемого». Говорилось в ней и о том, что замена защитника возможна по ходатайству обвиняемого, отказывающегося от адвоката из-за неэффективной защиты, в случае если суд сочтет его доводы обоснованными.
Также в новой редакции «не прижился» важный для многих защитников пункт, о том, что, если адвокат был допрошен в ходе предварительного следствия в качестве свидетеля, это не является безусловным основанием для его отвода. При условии, что допрос проводился на законных основаниях и не затрагивал обстоятельств, которые стали известны защитнику в связи с оказанием юридической помощи.
Исключен пункт, в котором перечислены российские и международные законодательные акты, обеспечивающие право подсудимого (обвиняемого) на защиту, дублирующий вводную часть документа.
Из новой версии проекта выпала норма о том, что участие защитника в деле не является обязательным и, если его нет, суду необходимо поинтересоваться, желает ли обвиняемый, чтобы его интересы в суде представлял адвокат. В случае отказа допускалось рассматривать дело без участия защитника.
Убрано и положение о своевременном допуске защитника к участию в деле – с момента начала осуществления в отношении него процессуальных действий. Если бы это право не было обеспечено надлежащим образом, все результаты этих действий суд мог счесть полученными с нарушением закона.
Добавлен пункт об обязательности разъяснения подсудимому в числе его прав и обязанностей положений ст. 258 УПК РФ, которая предусматривает меры воздействия за нарушение порядка в заседании и неподчинениt распоряжениям суда. Если подсудимый нарушает порядок, он получает предупреждение или, по мотивированному решению суда, удаляется из зала заседаний на определенный период. При этом суд не обязан по возвращении уведомлять обвиняемого о том, что происходило в его отсутствие.
В более ранней редакции этот пункт выглядел несколько иначе. Там, в частности, упоминалось, что неоднократное заявление подсудимым различных ходатайств процессуального характера, в том числе отвода, не может рассматриваться как нарушение порядка. Также судьям напоминали, что даже если подсудимый удален из зала суда, лишать его последнего слова суд права не имеет. А также о том, что удалить его из зала можно только после вынесения предупреждения. Не вошло в новую редакцию и положение о том, что суд высшей инстанции может проверить обоснованность удаления обвиняемого из зала суда лишь при наличии такого довода в его апелляционной, кассационной или надзорной жалобе.
Сильно «порезана» возможность допуска в качестве защитника одного из близких родственников или иного лица по ходатайству обвиняемого. В новой редакции суды призывают учитывать лишь обстоятельства, перечисленные в ст. 72 ГПК РФ, желание указанного лица осуществлять защиту, характер и особенности обвинения. Ранее же говорилось, что в процессе такой человек может участвовать лишь наряду с адвокатом (вместо адвоката только у мирового судьи) и только при отсутствии обстоятельств, не позволяющих заниматься такой деятельностью – начиная от наличия необходимых знаний и заканчивая семейными проблемами.
При этом указано, что обвиняемый не имеет права приглашать в качестве защитника кого угодно по своему усмотрению. «По смыслу положений ч. 2 ст. 49 УПК РФ, защиту обвиняемого в досудебном производстве может осуществлять только адвокат», – говорится в документе.
К ранее существующему пункту о том, что, если обвиняемый не отказался от защитника и не пригласил его самостоятельно, а также отказался от адвоката, но был удален с заседания, суд обеспечивает его защитником в принудительном порядке, добавили уточнение о том, что в этом случае право выбирать конкретного адвоката обвиняемому законом не обеспечено. «Это очень значимый момент, поскольку раньше в практике рассмотрения уголовных дел обвиняемые нередко злоупотребляли предполагаемой возможностью выбора адвоката по назначению», – считает руководитель Московской коллегии адвокатов «Талион» Роман Трубецкой.
При этом процедура отказа подсудимого от защиты четко прописана: нежелание пользоваться услугами адвоката должно быть выражено явно и недвусмысленно, в письменном виде. Нехватка средств на оплату услуг адвоката или неявка того в суд мотивированным основанием для отказа от его услуг не являются.
Также в конечном варианте постановления появилась норма, обеспечивающая право осужденного и его защитника на ознакомление со всеми материалами дела после вынесения приговора для составления апелляционной жалобы. Срок дополнительного ознакомления определяется в зависимости от того, насколько хорошо сторона защиты знакома с делом. Дополнительное время должно предоставляться и в случае изменения прокурором обвинения во время предварительного слушания или рассмотрения дела в суде первой инстанции.
Согласно постановлению, суды обязаны обеспечивать право на защиту подсудимых путем их участия в процессе. Обвиняемые, находящиеся на свободе, в обязательном порядке должны быть извещены о месте и времени рассмотрения дела, а те, что находятся под стражей, на усмотрение суда либо участвуют в разбирательстве лично, либо посредством видео-конференц-связи. Также судей обязывают учитывать, достаточно ли времени было у обвиняемых и защиты на подготовку к слушанию, а если нет, рассмотрение дела должно быть отложено на определенный срок.
Указывается, что заочное рассмотрение уголовных дел по ходатайству обвиняемого, который не уклоняется от явки в суд (ст. 1, 4, 5 УПК РФ), возможно лишь по делам о преступлениях небольшой и средней тяжести. При этом, если в ходатайстве подсудимый ссылается на некие обстоятельства, которые препятствуют его участию в процессе, суд вправе признать его вынужденным и назначить заседание с участием обвиняемого или приостановить производство по делу.
Суды обязаны реагировать на любые нарушения или ограничения права обвиняемых на защиту путем признания недопустимыми полученных доказательств, возвращения уголовного дела прокурору, изменения или отмены судебного решения, вынесения частного определения. Такие нарушения могут являться основанием для отмены обвинительного приговора судом апелляционной инстанции, отменить таким образом оправдательный приговор нельзя. При этом на новое рассмотрение дела направляется лишь в случае невозможности устранения нарушений в апелляции. Причем в этом случае вынесение приговора по более тяжкому преступлению или усиление наказания недопустимо.
О плюсах и минусах
Адвокат Алексей Михальчик и его коллега адвокат Трубецкой отметили, что не видят в предлагаемом проекте «ничего революционного». «Более того, вместо действительного разъяснения проблемных вопросов истолкования всех возможных прав, связанных с обеспечением права на защиту, высшая судебная инстанция, по существу, предлагает краткий и очевидный пересказ соответствующих норм УПК», – считает Михальчик. По его мнению, действительно важные и сложные вопросы соответствующей судебной практики остались нераскрытыми. В качестве примера адвокат приводит фрагмент постановления, в котором говорится о необходимости признания доказательств недопустимыми при выявлении фактов нарушений прав обвиняемых в процессе их получения. «В который раз очевидное императивное требование представлено в виде диспозитивного, т. е. позволяющего разрешать этот вопрос по внутреннему убеждению суда», – озвучивает он свою точку зрения.
О недостатках документа говорили и другие спикеры. Заместитель председателя Московской коллегии адвокатов «Ноздря, Мишонов и партнеры« Андрей Мишонов считает, что в постановлении недостаточно освещается вопрос права на защиту несовершеннолетних в ходе судебного разбирательства, а также ничего не сказано об участии защитника в процессе в случаях, когда истек срок действия соглашения об оказании юридической помощи, заключенного с обвиняемым.
Адвокат Бухарина в числе недостатков указала на то, что до настоящего времени нет норматива ознакомления с материалами уголовного дела обвиняемым и его защитником. Кроме того, в постановлении отсутствует норма, предусматривающая удаление из зала подсудимого и его адвоката в условиях суда присяжных. «Это является особенно актуальным, так как личность подсудимого и его показания зачастую являются существенными при вынесении вердикта присяжными», – говорит она.
Были отмечены и положительные аспекты. Трубецкой, например, считает важной конкретизацию некоторых моментов применения норм процессуального законодательства, норм Конституции РФ, а также ссылки на Закон об адвокатской деятельности и даже Кодекс профессиональной этики адвоката, что, по его мнению, бывает нечасто. Импонирует ему и указание на то, что фактически любое лицо имеет право на защиту, независимо от процессуального статуса, что ранее было ясно не всем правоприменителям, в частности правоохранительным органам, и часто приводило к нарушению прав граждан на защиту.
Владимир Шафран, юрист группы компаний vvCube говорит о том, что ВС РФ четко определил круг лиц, который подпадает под защиту участников уголовного процесса. «Фактически таковыми являются все, кто прямо или косвенно задействован в уголовном судопроизводстве, поэтому защита должна предоставляться не только подозреваемым и обвиняемым, но и задержанным, свидетелям, оправданным лицам», – озвучивает он свою точку зрения. В качестве плюса, по его мнению, можно рассматривать и директивную норму о том, что защитником должен быть адвокат и его присутствие на процессе строго обязательно и должно обеспечиваться судом. «Наконец, Пленум ВС разъясняет судам ряд непосредственно процессуальных моментов, касающихся, в первую очередь, уведомления участников процесса о разбирательстве, а также обжалования решений судов в уголовном процессе», – говорит юрист.
Собравшиеся согласились, что проект постановления требует дальнейшей доработки. Его уже четвертую по счету редакцию представит на следующее заседание Пленума ВС РФ редакционная комиссия, в состав которой вошли докладчик, все выступающие, преставители Минюста, прокуратуры и ВС РФ.
Злоупотребление правом на защиту и адвокатская деятельность
Добросовестность действий всех лиц в уголовном судопроизводстве всегда презюмируется в уголовно-процессуальном законе, где стороны обвинения и защиты наделяются определенными правами, а суд – процессуальными возможностями их уравновешивания, чтобы осуществление прав одних лиц не нарушало права и свободы других лиц.
В связи с появившимися предложениями ввести в УПК общее положение о «злоупотреблении правом», которые прозвучали после принятия Верховным Судом РФ постановления от 30 июня 2015 г. № 29, где разъяснялось, что «суд может не признать право обвиняемого на защиту нарушенным в тех случаях, когда отказ в удовлетворении ходатайства либо иное ограничение в реализации отдельных правомочий обвиняемого или его защитника обусловлены явно недобросовестным использованием ими этих правомочий в ущерб интересам других участников процесса», и Конституционным Судом РФ постановления от 17 декабря 2015 г. № 33-П, где использовались такие понятия, как «злоупотребление правом со стороны адвоката», «злонамеренное использование права со стороны лица, которому оказывается юридическая помощь», «злоупотребление правом на юридическую помощь и защиту от подозрения и обвинения», в адвокатской корпорации началась серьезная дискуссия.
1 декабря состоялось расширенное заседание Научно-консультативного совета ФПА РФ на тему «Злоупотребление правом в уголовном процессе в контексте конституционного права гражданина на защиту», где была высказана обоснованная и очень серьезная озабоченность перед «надвигающимся ужасом» возможного появления в УПК такой нормы и страхом ее формального, некритичного и предельно широкого применения нашими правоохранителями. Прежде всего (а может быть, и только) – против адвокатов и наших с вами доверителей. Всем ведь известно, что следователь, прокурор и судья не злоупотребляют предоставленными им правами – считается, что они всегда действуют в интересах государства и общества, а адвокат якобы защищает преступника, желающего уйти от заслуженного наказания, а не права каждого, кто попал в орбиту уголовно-процессуального закона.
Понятие «злоупотребление правом» появилось в законодательстве недавно и закреплено в сравнительно небольшом числе кодексов. Их анализ показал, что из 15 имеющихся в стране кодифицированных законов в большинстве из них, в частности в УПК РФ, ГПК РФ, в КоАП РФ, Налоговом, Трудовом и в Жилищном кодексах, нет такого понятия.
В Гражданском кодексе РФ, впервые закрепившем его более 20 лет назад, злоупотребление правом сформулировано в самом общем виде – «шиканы», когда не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом), последствием чего является отказ лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично.
Арбитражно-процессуальный кодекс требует от лица, участвующего в деле, добросовестного пользования всеми принадлежащими им процессуальными правами. Злоупотребление процессуальными правами лицами, участвующими в деле, влечет отнесение на злоупотребляющую сторону процессуальных расходов. Кроме того, арбитражный суд вправе отказать в удовлетворении заявления или ходатайства в случае, если они не были своевременно поданы лицом, участвующим в деле, вследствие злоупотребления своим процессуальным правом, и явно направлены на срыв судебного заседания, затягивание судебного процесса, воспрепятствование рассмотрению дела и принятию законного и обоснованного судебного акта.
Дальше всех в вопросе расширения понятия «злоупотребления правом» пошел принятый совсем недавно в 2015 г. Кодекс административного судопроизводства РФ, который прямо отнес к злоупотреблениям «недобросовестное заявление неосновательного административного иска, противодействие, в том числе систематическое, лиц, участвующих в деле, правильному и своевременному рассмотрению и разрешению административного дела, а также злоупотребление процессуальными правами».
Кто и как будет определять неосновательность иска, что такое противодействие рассмотрению иска – непонятно. Однако тенденция расширения понятийного аппарата процессуальных кодексов так называемой недобросовестностью и направленность его действия видна невооруженным глазом.
Термин «злоупотребление правом» в контексте права на защиту уже используется в решениях высших судов, имеется в некоторых кодексах, идет обоснование его в научном плане. Это означает, что адвокатскому сообществу необходимо определить, какие меры необходимы для того, чтобы предотвратить нарушения прав наших подзащитных в уголовном процессе, и собственно профессиональных прав адвокатов из-за расширительного (у нас же нет сомнений, что оно будет именно таким) толкования понятия «злоупотребление правом на защиту» в правоприменительной практике.
И хотя, как известно, злоупотреблять правом могут все участники любых видов судопроизводств (адвокаты, уверен, не чаще других участвующих в деле лиц), в злоупотреблении правом, если такое понятие появится в УПК, будут обвинять именно нас. Адвокат, с точки зрения иных участников процесса, прежде всего следователя, прокурора, а иногда и суда, злоупотребляет правом уже тогда, когда его губы шевелятся и он заявляет ходатайства, тем более жалобы, участвует в следственных действиях, что-то настойчиво спрашивает, пишет адвокатские запросы, проводит собственное адвокатское расследование. Все это и есть не осуществление адвокатом конституционного права на защиту в интересах доверителя, а злоупотребление им правом.
В этой связи хочу напомнить про монографию заведующего кафедрой организации прокурорско-следственной деятельности Института повышения квалификации прокурорско-следственных работников Генеральной прокуратуры РФ (называю должность и учебное заведение намеренно, чтобы было понятно – это не монография всеми забытого ученого-одиночки из глубинки) доктора юридических наук г-на Гармаева «Незаконная деятельность адвокатов в уголовном судопроизводстве». В ней он вводит в научный оборот классификацию незаконной деятельности адвокатов, раскрывает уголовно-правовые характеристики преступлений, связанных с осуществлением адвокатами профессиональной защиты, дает понятия «основных и сопутствующих адвокатских преступлений». Реализация адвокатом в уголовном процессе предусмотренных УПК прав, а значит, и прав наших доверителей, называется в книге преступным проявлением.
Такому, с позволения сказать «научному» подходу, а теперь и в определенной части воспринятому судебной системой нужно противопоставить взвешенную позицию адвокатского сообщества.
Какие соображения можно противопоставить включению в УПК понятия «злоупотребление правом»?
Действующий в России уголовно-процессуальный закон исходит из принципа состязательности сторон и равенства процессуальных прав обвинения и защиты. Это означает, что любые ограничения в реализации прав доверителей должны быть недвусмысленно и императивно в нем установлены. При этом сторона обвинения может производить лишь те действия, которые прямо указаны в законе и разрешены им, а адвокат вправе защищать интересы доверителей любыми не противоречащими закону способами. В этом принципиальная разница полномочий между сторонами обвинения и защиты.
В силу острой состязательности уголовного процесса и наличия обвинительной власти в лице государства такую терминологию, как злоупотребление правом, обход закона и подобные ей ни при каких обстоятельствах нельзя включать в УПК. Данная норма приведет к произволу в уголовном судопроизводстве. Многие наши действия как адвокатов будут восприниматься злоупотреблением.
Задачи, стоявшие перед правосудием, длительное время и довольно успешно решались с помощью двух категорий – законности и обоснованности. Категория «злоупотребление правом», с трудом может быть установлена в каких бы то ни было границах и научно обоснована. Где кончается право доверителя и его адвоката и начинается злоупотребление им – линия очень зыбкая. Кто и по каким критериям будет определять «недобросовестное заявление неосновательного административного иска, противодействие,… лиц, участвующих в деле, правильному и своевременному рассмотрению и разрешению … дела, а также злоупотребление процессуальными правами», как это, например, уже сейчас предусмотрено в КАСе.
Нормативные установления УПК всегда позволяли разрешать имеющиеся проблемы и противоречия между сторонами обвинения и защиты. Сложные вопросы, ответов на которые нет в действующем УПК, требующие вмешательства высших судов, достаточно редки.
Категория «злоупотребления правом» может очень осторожно употребляться только в случае, если отсутствует соответствующее правовое регулирование. Эту категорию нельзя определить как правонарушение, поскольку ответственность наступает за нарушение обязанности, а не за осуществление права. Применительно к адвокатской деятельности такие действия можно было бы рассматривать как нарушение профессионально-этического характера. Выполняемая адвокатом конституционная функция по оказанию квалифицированной юридической помощи предопределяет необходимость особого, в отличие от иных участников процесса, порядка рассмотрения и разрешения вопроса о наличии либо отсутствии признаков злоупотребления правом со стороны адвоката. Принятие каким-либо органом или должностным лицом решения о наличии либо отсутствии в действиях (бездействии) адвоката признаков злоупотребления правом вне предусмотренной Законом об адвокатуре и Кодексом профессиональной этики адвоката дисциплинарной процедуры повлечет нарушение принципа независимости адвокатуры и принципа состязательности, не позволит полно, всесторонне и объективно рассмотреть и разрешить вопрос о наличии в действиях адвоката соответствующего профессионально-этического проступка.
Позиция о возможности «вмешательства органов государственной власти во взаимоотношения подзащитного с избранным им адвокатом при наличии обоснованных подозрений в злоупотреблении правом со стороны адвоката и в злонамеренном его использовании со стороны лица, которому оказывается юридическая помощь», на практике может привести к росту числа случаев выведения адвокатов из дела на основе оперативных данных.
Все эти соображения свидетельствуют о том, что так называемое злоупотребление правом, которое невозможно было бы пресечь при помощи имеющегося правового регулирования, все-таки исключительно редкое, экстраординарное явление. С ним в каждом конкретном случае может справиться адвокатская корпорация в рамках дисциплинарного производства исполнения этических норм в нашей профессии.
Попытки включения в УПК РФ нормы-принципа «недопустимость злоупотребления правом» не могут приветствоваться адвокатским сообществом ни в виде общей нормы, ни в виде каких-то конкретных точечных изменений норм уголовно-процессуального закона.
Злоупотребление правом при заявлении ходатайств стороной защиты
Обзор судебной практики по спорным вопросам злоупотребления процессуальными правами в арбитражном судопроизводстве
Перед изучением Обзора рекомендуем предварительно ознакомиться с его оглавлением.
I. Основные положения о злоупотреблении процессуальными правами
Действующим законодательством установлен принцип равноправия сторон и состязательности (статьи 8, 9 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации), на лиц, участвующих в деле, возложена обязанность добросовестно пользоваться всеми принадлежащими им процессуальными правами (часть 2 статьи 41 АПК РФ).
В силу части 2 статьи 41 АПК РФ злоупотребление процессуальными правами лицами, участвующими в деле, влечет за собой для этих лиц предусмотренные АПК РФ неблагоприятные последствия.
Как видно, какого-либо конкретного определения понятия «злоупотребление процессуальным правом» и перечня способов такого злоупотребления законодательство не содержит.
В теории и судебной практике злоупотребление правом — это использование принадлежащих лицу, участвующему в деле, процессуальных прав с недозволенной целью, в результате чего наносится ущерб другим лицам.
Злоупотребление процессуальными правами внешне выражается в совершении правомерных действий, однако фактически представляет собой недобросовестное поведение участников процесса. Универсального критерия злоупотребления процессуальным правом как оценочного понятия не существует. Поэтому в каждом конкретном случае, учитывая обстоятельства дела, суд самостоятельно по своему усмотрению оценивает формально правомерные действия, определяя, переступила ли сторона дозволенные границы при осуществлении своего права, и решая, применять ли предусмотренные АПК РФ неблагоприятные последствия.
Признаками злоупотребления правом являются:
— любое злоупотребление правом проходит на фоне внешне и формально правомерных действий, представляя собой процессуальную недобросовестность;
— цель таких действий. Злоупотребления в судебном процессе обычно направлены на: затягивание процесса; срыв судебного заседания; воспрепятствование рассмотрению дела и принятию законного и обоснованного решения (часть 2 статьи 111 АПК РФ); сокрытие обстоятельств дела;
— злоупотребление правом ведет к нарушению прав и охраняемых законом интересов участников процесса.
На практике способами злоупотребления процессуальными правами, которые использует недобросовестная сторона, являются:
— несвоевременное (незаблаговременное) представление документов, заявление ходатайств, заявлений;
— представление документов с недостатками;
— незаблаговременная (поздняя) подача встречного иска лишь с намерением приостановить рассматриваемое дело;
— обжалование актов судов, не подлежащих обжалованию;
— неявка в судебное заседание, непредставление истребуемых доказательств лицом, участвующим в деле;
— ссылка на неполучение корреспонденции по имеющемуся в материалах дела адресу;
— неоднократное обращение в суд по аналогичным основаниям и т.п.
Злоупотребление процессуальными правами влечет неблагоприятные последствия (часть 2 статьи 41 АПК РФ):
— меры ответственности в виде имущественного воздействия на недобросовестных участников арбитражного процесса и иных лиц, не исполняющих законные требования суда. Это обязанность выплатить определенную сумму денег — наложение судебных штрафов (часть 9 статьи 66, часть 3 статьи 225.12 АПК РФ) или возложение судебных расходов (часть 2 статьи 111 АПК РФ);
Одновременно это меры, которые могут быть использованы арбитражным судом для целей пресечения злоупотребления лицами, участвующими в деле, своими процессуальными правами.
Ниже приводится обзор выводов судов, изложенных в решениях конкретных дел, по спорным вопросам злоупотребления процессуальными правами в арбитражном судопроизводстве, а именно:
— неявка в судебное заседание, непредставление истребуемых доказательств лицом, участвующим в деле;
— способы затягивания судебного процесса:
подача встречного иска спустя длительное время после принятия первоначальных исковых требований;
действия по увеличению (уменьшению) размера исковых требований;
подача иных заявлений и ходатайств с целью затягивания судебного процесса;
— повторное обращение в суд по аналогичным основаниям;
— ссылка на неполучение корреспонденции по имеющемуся в материалах дела адресу.
II. Выводы судов по вопросам злоупотребления процессуальными правами
1. Неявка в судебное заседание, непредставление истребуемых доказательств лицом, участвующим в деле
1.1. Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 14.04.2016 N Ф01-73/2016, Ф01-72/2016 по делу N А43-316/2013 (Определением Верховного Суда РФ от 10.08.2016 N 301-ЭС16-9084 отказано в передаче дела N А43-316/2013 в Судебную коллегию по экономическим спорам Верховного Суда РФ для пересмотра в порядке кассационного производства данного постановления)
Исковые требования:
ОАО «Оборонэнергосбыт» (третье лицо, не заявляющее самостоятельных требований относительно предмета спора) обратилось в суд с требованием об отмене определения суда первой инстанции и постановления суда апелляционной инстанции о наложении судебного штрафа на ОАО «Оборонэнергосбыт» за проявленное к арбитражному суду неуважение, выразившееся в непредставлении третьим лицом документов и информации, истребованных определениями суда первой инстанции.
Решение суда:
В удовлетворении требования отказано.
Позиция суда:
Установив, что арбитражный суд первой инстанции неоднократно в своих определениях истребовал у ОАО «Оборонэнергосбыт» (третьего лица) доказательства, предоставив срок для исполнения требования суда и указав, что в случае неисполнения определений суда будет рассмотрен вопрос о наложении судебного штрафа, при этом третье лицо, будучи надлежаще извещенным лицом, имело возможность исполнить свои процессуальные права и обязанности по делу, однако, проигнорировало требования суда, не исполнило определения суда в установленные в них сроки, не обеспечило явку представителя в судебные заседания и не представило суду доказательств наличия уважительных причин неисполнения возложенных на него процессуальных обязанностей, суд кассационной инстанции квалифицировал поведение третьего лица как неуважительное отношение к суду, выразившееся в недобросовестном использовании принадлежащих процессуальных прав и злоупотреблении ими, и пришел к выводу о правомерности наложения на него судебного штрафа в размере 100000 рублей.
При этом, по мнению суда кассационной инстанции, вопреки ошибочному мнению третьего лица, нижестоящие судебные инстанции правомерно признали ОАО «Оборонэнергосбыт» субъектом штрафной ответственности, поскольку арбитражный суд наделен правом наложить штраф за непредставление истребуемых доказательств как на сторон, так и на иных лиц, участвующих в деле (абзац 4 пункта 17 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 20.12.2006 N 65 «О подготовке дела к судебному разбирательству»).
Исковые требования:
ООО «ЧОО «Легион» (контрагент организации-должника в рамках дела о банкротстве) обратилось в суд с требованием об отмене судебных актов судов первой и апелляционной инстанций о наложении судебного штрафа, мотивированных тем, что общество неоднократно не предоставляло в суд истребуемые документы.
Решение суда:
В удовлетворении требования отказано.
Позиция суда:
Отклоняя доводы ООО «ЧОО «Легион», просившего отменить судебные акты о наложении судебного штрафа, ссылаясь на то, что оно не получало одно из определений суда об отложении судебного заседания в связи с истребованием доказательств, а также указывавшего на невозможность предоставить истребуемые судом доказательства в связи с их отсутствием по причине нахождения документов у бывшего директора Багомедова М.Б., который не передал их новому руководителю общества, суд кассационной инстанции, оставляя в силе судебные акты нижестоящих судов, исходил из того, что довод общества о неполучении названного определения опровергается имеющимся в материалах дела почтовым уведомлением, из которого следует, что определение получено представителем общества; предыдущий директор общества Багомедов М.Б. является одновременно единственным участником общества, смена руководителя единственным участником общества произведена за год до судебного заседания, при этом привлечен к участию в деле, однако общество длительное время не сообщало об отсутствии у него возможности предоставить доказательства в связи с их нахождением у Багомедова М.Б., кроме того, доказательства, свидетельствующие о нахождении документов у Багомедова М.Б. и принятии обществом мер по их получению, отсутствуют, и пришел к выводу о том, что с учетом предшествующего поведения общества, которое неоднократно длительное время не предоставляло истребуемые доказательства и не сообщало суду об отсутствии у него возможности исполнить определения суда, такое поведение общества следует оценивать как злоупотребление правом.
1.3. Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 27.03.2014 N 17АП-1598/2014-ГК по делу N А50-19460/2013
Исковые требования:
ООО «Шарм» и ООО «Предприятие систем автоматики» (стороны по делу) обратились в суд с требованием об отмене определения суда первой инстанции о наложении на них судебных штрафов за неисполнение требований арбитражного суда, изложенных в определениях.
Решение суда:
В удовлетворении требования отказано.
Позиция суда:
Установив, что стороны не выполняли требования арбитражного суда первой инстанции, не представили документы, подтверждающие права на акции, не подтвердили статусы акционеров, суд апелляционной инстанции обратил внимание на то, что позиция сторон по делу фактически представляла собой констатацию изложенных в иске обстоятельств, вместе с тем, само по себе признание обстоятельств, в отсутствие доказательств подтверждения этих обстоятельств, не является достаточным основанием для судебного подтверждения данных обстоятельств; из обстоятельств дела следует, что изначально стороны просили утвердить мировое соглашение, ответчик фактически исковые требования в заявленном истцом размере не оспаривал, заявлял о признании иска, в то время как представленных в материалы дела доказательств было недостаточно для разрешения спора по существу, в связи с чем судом первой инстанции и были истребованы необходимые для установления существенных по делу обстоятельств документы.
Исходя из непредставления доказательств наличия уважительных причин неисполнения сторонами неоднократных требований суда, а также затягивания времени по рассмотрению дела (непредставление документов повлекло неоднократное отложение судебного разбирательства), суд расценил указанные действия сторон как проявление неуважения к суду, злоупотребление своими правами.
2. Способы затягивания судебного процесса
2.1. Подача встречного иска спустя длительное время после принятия первоначальных исковых требований
2.1.1. Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 23.07.2015 N Ф01-2524/2015 по делу N А28-13431/2014 (Определением Верховного Суда РФ от 16.11.2015 N 301-ЭС15-13952 отказано в передаче дела N А28-13431/2014 в Судебную коллегию по экономическим спорам Верховного Суда РФ для пересмотра в порядке кассационного производства данного постановления)
Исковые требования:
ООО «АгроТорг» (цессионарий) обратилось в суд с требованием об отмене судебных актов судов первой и апелляционной инстанций, которыми удовлетворены исковые требования ООО «Чепецкнефтепродукт» (цедента) о взыскании задолженности по уплате ответчиком истцу денежных средств, предусмотренных договорами уступки права требования. При этом определением суда встречный иск ООО «АгроТорг» возвращен ответчику.
Решение суда:
В удовлетворении требования отказано.
Позиция суда:
Установив, что ООО «АгроТорг» (цессионарий) обратилось в суд со встречным иском о расторжении договоров уступки права требования только в день оглашения резолютивной части решения (26.01.2015), то есть с момента заключения договоров уступки прошло более чем полгода, однако о том, что цессионарий считает нарушенными их существенные условия, и в связи с чем такой договор подлежит расторжению, он заявил лишь тогда, когда к нему были предъявлены требования о взыскании долга, отклонив довод ООО «АгроТорг» о невозможности предъявления встречного иска до 26.01.2015, так как заявление о расторжении договоров цессии и соответствующий иск могли быть поданы и ранее обращения ООО «Чепецкнефтепродукт» с иском о взыскании задолженности, объективных препятствий для такого обращения у цессионария не было, суд с учетом того, что отказ в принятии встречного иска не нарушает права истца на судебную защиту, поскольку возвращение встречного искового заявления не препятствует повторному обращению с таким же требованием в арбитражный суд в общем порядке, пришел к выводу о том, что условия для принятия встречного искового заявления, предусмотренные частью 3 статьи 132 АПК РФ, отсутствуют, а требование о расторжении договоров должно рассматриваться в отдельном исковом производстве.
2.1.2. Постановление Восьмого арбитражного апелляционного суда от 22.09.2016 N 08АП-8131/2016 по делу N А75-353/2016
