Вс пресек формальный подход в споре о недействительности завещания

ВС пресек формальный подход в споре о недействительности завещания

ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

от 5 апреля 2016 г. N 60-КГ16-1

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации в составе

председательствующего Кликушина А.А.,

судей Назаренко Т.Н., Юрьева И.М.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Кучеренко Д.Э. к Ткачу Д.Г. о признании завещания недействительным

по кассационной жалобе Кучеренко Д.Э. на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Камчатского краевого суда от 24 августа 2015 г.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Юрьева И.М., Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации

Кучеренко Д.Э. обратилась в суд с иском к Ткачу Д.Г. о признании завещания недействительным, ссылаясь на то, что она является дочерью Кучеренко Э.Ю., умершего 22 марта 2013 г. При обращении к нотариусу с заявлением о вступлении в наследство ей стало известно, что имеется завещание Кучеренко Э.Ю. от 13 сентября 2011 г., по которому принадлежащая ему квартира по адресу: <. >завещана в равных долях ответчику, являющемуся двоюродным братом наследодателя, и Кучеренко Е.Э. Истец полагает, что вследствие перенесенного в 2008 г. ишемического инсульта Кучеренко Э.Ю. на момент составления и подписания завещания не мог понимать значение своих действий и руководить ими.

Решением Петропавловск-Камчатского городского суда Камчатского края от 2 апреля 2015 г. исковые требования удовлетворены, завещание Кучеренко Э.Ю. от 13 сентября 2011 г. признано недействительным.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Камчатского краевого суда от 24 августа 2015 г. решение суда первой инстанции отменено, по делу принято новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований.

В кассационной жалобе Кучеренко Д.Э. ставится вопрос об отмене апелляционного постановления, как незаконного.

Определением судьи Верховного Суда Российской Федерации Юрьева И.М. от 2 марта 2016 г. кассационная жалоба с делом передана для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит, что имеются основания для отмены состоявшегося по делу апелляционного постановления.

В соответствии со статьей 387 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального права или норм процессуального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов.

Такие нарушения норм материального и процессуального права были допущены при рассмотрении настоящего дела судом апелляционной инстанции.

Как установлено судом и следует из материалов дела, 13 сентября 2011 г. нотариусом Петропавловск-Камчатского нотариального округа Камчатского края Цысь О.В. удостоверено завещание Кучеренко Э.Ю., согласно которому квартиру по адресу: <. >— он завещает в равных долях своей дочери Кучеренко Е.Э. (дата рождения — <. >г.) и двоюродному брату Ткачу Д.Г. (дата рождения — <. >г.) (т. 1, л.д. 40).

Кучеренко Э.Ю. умер 22 марта 2013 г. После его смерти открылось наследство, в состав которого вошла указанная квартира (т. 1, л.д. 27, 46, 47).

Дочь Кучеренко Э.Ю. — Кучеренко Д.Э. 30 апреля 2013 г. обратилась к нотариусу с заявлением о принятии наследства по закону (т. 1, л.д. 38).

3 июня 2013 г. с заявлением о принятии наследства по завещанию к нотариусу обратился Ткач Д.Г. (т. 1, л.д. 38).

От других наследников заявлений о принятии наследства, выдаче свидетельств о праве на наследство или об отказе от наследства нотариусу не поступало.

Определением Петропавловск-Камчатского городского суда Камчатского края от 31 января 2014 г. по делу была назначена посмертная судебно-психиатрическая экспертиза с целью установления психического состояния Кучеренко Э.Ю. в период с февраля по сентябрь 2011 года, проведение экспертизы поручено автономной некоммерческой организации «Центр криминалистических экспертиз» (т. 1, л.д. 117 — 120).

Согласно заключению судебно-психиатрического эксперта от 13 мая 2014 г. N <. >на момент составления завещания 13 сентября 2011 г. Кучеренко Э.Ю. страдал органическим расстройством личности в связи с сосудистыми заболеваниями, психическое расстройство на момент составления завещания лишало его способности понимать значение своих действий и руководить ими в связи с наличием у него выраженных интеллектуально-мнестических и эмоционально-волевых нарушений с отсутствием критических и прогностических способностей, что привело к невозможности целостного восприятия происходящих событий и всех юридических последствий заключаемой сделки (т. 1, л.д. 126 — 143).

В связи с возникшими сомнениями в правильности и обоснованности данного экспертного заключения по ходатайству ответчика определением Петропавловск-Камчатского городского суда Камчатского края от 2 июля 2014 г. по делу была назначена повторная посмертная судебно-психиатрическая медицинская экспертиза, проведение которой поручено государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Камчатский краевой психоневрологический диспансер» (т. 1, л.д. 186 — 189).

Согласно заключению судебной психолого-психиатрической комиссии экспертов от 27 февраля 2015 г. N 1235 Кучеренко Э.Ю. обнаруживал признаки органического расстройства личности в связи с сосудистым заболеванием, отмечающееся у него психическое расстройство в юридически значимый период сопровождалось неспособностью к смысловой оценке ситуации, осознанию юридических особенностей сделки и прогноза ее последствий, а также нарушением критических функций, целенаправленности и регуляции своих действий, поэтому в момент составления завещания он не мог понимать значение своих действий и руководить ими (т. 1, л.д. 229 — 237).

Разрешая спор и удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции, оценив в совокупности имеющиеся доказательства, в том числе и заключения экспертов по правилам статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, с учетом фактических обстоятельств дела пришел к выводу о том, что наследодатель по своему психическому состоянию при составлении и подписании завещания не понимал значение своих действий и не мог руководить ими, в связи с чем признал оспариваемое завещание недействительным.

Суд апелляционной инстанции, отменяя решение суда первой инстанции и отказывая в удовлетворении иска, сослался на свидетельские показания и объяснения нотариуса, указав на отсутствие доказательств, подтверждающих, что Кучеренко Э.Ю. на момент составления завещания не понимал значение своих действий и не мог руководить ими. Суд критически отнесся к заключениям экспертов в актах судебных экспертиз, указав, что в них не в полной мере отражены основания, по которым эксперты пришли к выводу о неспособности наследодателя отдавать отчет своим действиям. Суд отметил, что у Кучеренко Э.Ю. имелось неврологическое расстройство, которое само по себе не равноценно психическому расстройству, в то время как показания свидетелей и документально подтвержденные действия Кучеренко Э.Ю. опровергают выводы медицинских экспертиз. При таких обстоятельствах, по мнению суда апелляционной инстанции, оспариваемое завещание соответствовало волеизъявлению наследодателя.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит, что апелляционное постановление принято с существенным нарушением норм материального и процессуального права и согласиться с ним нельзя по следующим основаниям.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1118 Гражданского кодекса Российской Федерации распорядиться имуществом на случай смерти можно только путем совершения завещания.

Согласно пунктам 1 и 2 статьи 1131 Гражданского кодекса Российской Федерации при нарушении положений данного кодекса, влекущих за собой недействительность завещания, в зависимости от основания недействительности завещание является недействительным в силу признания его таковым судом (оспоримое завещание) или независимо от такого признания (ничтожное завещание). Завещание может быть признано судом недействительным по иску лица, права или законные интересы которого нарушены этим завещанием.

Как разъяснено в пункте 21 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 г. N 9 «О судебной практике по делам о наследовании», сделки, направленные на установление, изменение или прекращение прав и обязанностей при наследовании (в частности, завещание, отказ от наследства, отказ от завещательного отказа), могут быть признаны судом недействительными в соответствии с общими положениями о недействительности сделок (§ 2 главы 9 Гражданского кодекса Российской Федерации) и специальными правилами раздела V Гражданского кодекса Российской Федерации.

Положениями пункта 1 статьи 177 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

С учетом изложенного неспособность наследодателя в момент составления завещания понимать значение своих действий или руководить ими является основанием для признания завещания недействительным, поскольку соответствующее волеизъявление по распоряжению имуществом на случай смерти отсутствует.

Юридически значимыми обстоятельствами в таком случае являются наличие или отсутствие психического расстройства у наследодателя в момент составления завещания, степень его тяжести, степень имеющихся нарушений его интеллектуального и (или) волевого уровня.

В соответствии с частью 1 статьи 79 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла, суд назначает экспертизу.

Частью 2 статьи 87 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусмотрено, что в связи с возникшими сомнениями в правильности или обоснованности ранее данного заключения, наличием противоречий в заключениях нескольких экспертов суд может назначить по тем же вопросам повторную экспертизу, проведение которой поручается другому эксперту или другим экспертам.

В силу части 3 статьи 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации заключение эксперта для суда необязательно и оценивается судом по правилам, установленным в статье 67 названного кодекса. Несогласие суда с заключением должно быть мотивировано в решении или определении суда.

В пункте 7 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. N 23 «О судебном решении» разъяснено, что заключение эксперта, равно как и другие доказательства по делу, не являются исключительными средствами доказывания и должны оцениваться в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами (статья 67, часть 3 статьи 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). Оценка судом заключения должна быть полно отражена в решении. При этом суду следует указывать, на чем основаны выводы эксперта, приняты ли им во внимание все материалы, представленные на экспертизу, и сделан ли им соответствующий анализ.

Согласно части 3 статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.

С учетом изложенных норм права заключение экспертизы не обязательно, но должно оцениваться не произвольно, а в совокупности и во взаимной связи с другими доказательствами.

Не согласившись с заключениями экспертов, проводивших первичную и повторную судебно-психиатрические экспертизы, суд апелляционной инстанции сослался на показания свидетелей и объяснения нотариуса, удостоверившего оспариваемое завещание, по мнению которых наследодатель в период составления и подписания завещания был вменяемый, адекватный и способный понимать значение своих действий. Суд указал, что показания свидетелей опровергают выводы судебных экспертов.

Между тем в соответствии с частью 1 статьи 69 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации свидетелем является лицо, которому могут быть известны какие-либо сведения об обстоятельствах, имеющих значение для рассмотрения и разрешения дела. Не являются доказательствами сведения, сообщенные свидетелем, если он не может указать источник своей осведомленности.

Таким образом, свидетельскими показаниями могли быть установлены факты, свидетельствующие об особенностях поведения наследодателя, о совершаемых им поступках, действиях и об отношении к ним.

Установление же на основании этих и других имеющихся в деле данных факта наличия или отсутствия психического расстройства и его степени требует именно специальных познаний, каковыми, как правило, ни свидетели, включая удостоверившего завещание нотариуса, ни суд не обладают.

Как следует из заключения судебно-психиатрического эксперта автономной некоммерческой организации «Центр криминалистических экспертиз» от 13 мая 2014 г. N <. >, положенные в основу решения суда свидетельские показания, характеризующие наследодателя, были учтены и оценены при разрешении вопросов, поставленных перед экспертами (т. 1, л.д. 126 — 143).

С выводами первичной экспертизы согласилась и комиссия судебно-психиатрических экспертов ГБУЗ «Камчатский краевой психоневрологический диспансер» (заключение от 27 февраля 2015 г. N 1235), которая также учла показания свидетелей и их мнение относительно психического состояния Кучеренко Э.Ю. в совокупности с другими данными и с учетом особенностей его заболевания (т. 1, л.д. 229 — 237).

Однако суд апелляционной инстанции, основываясь на оценочных суждениях свидетелей о поведении наследодателя в быту, сделал вывод о том, что наследодатель при составлении и подписании завещания понимал значение совершаемых им действий и мог ими руководить, без учета заключения судебных экспертов, сделанных в установленной законом процедуре на основании специальных познаний в области психиатрии и исходя из совокупности всех имеющихся по делу фактических данных, включающих как свидетельские показания, так и медицинскую документацию об имеющемся у наследодателя заболевании, его особенностях, развитии и течении.

С учетом изложенного Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит, что допущенные судом апелляционной инстанции нарушения норм материального права, а также норм процессуального права, регламентирующих процесс доказывания и оценку доказательств, являются существенными, они повлияли на исход дела и без их устранения невозможны восстановление и защита нарушенных прав и законных интересов заявителя, в связи с чем апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Камчатского краевого суда от 24 августа 2015 г. подлежит отмене с направлением дела на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Руководствуясь статьями 387, 388, 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Камчатского краевого суда от 24 августа 2015 г. отменить, дело направить на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

ВС разбирался, кто должен доказать совместно нажитое имущество

Имущество, приобретенное на личные средства одного из супругов в период брака, является его личной собственностью. К такому выводу пришел Верховный суд (ВС) в ходе рассмотрения иска жительницы Сочи к своему мужу о разделе совместно нажитого имущества, следует из материалов слушаний, поступивших в редакцию.

В конце 2017 года жительница юга России обратилась в Лазаревский районный суд Сочи с иском о расторжении брака и потребовала в равных долях поделить совместно нажитое имущество.

В период брака с 1981 года супруги приобрели земельные участки площадью 1,2 тыс. кв. м и 1,5 тыс. кв. м и построили на них дома. Кроме того, они получили 3/7 доли в праве собственности на земельный участок площадью 700 кв.

м и расположенный на нем дом, поясняется в материалах дела.

Муж истицы подал встречный иск, в котором указал, что жилые дома построены на его личные деньги, подаренные ему братьями, а также с использованием строительных материалов, полученных бесплатно от близких родственников.

Доля вложений истца в строительство жилых домов составила 3/5 от их рыночной стоимости.

Таким образом, он просил признать за ним право единоличной собственности на земельные участки, а жилые дома разделить между супругами пропорционально вложенным личным средствам.

Местный суд первоначальные и встречные исковые требования удовлетворил частично. За истицей было признано право собственности на половину участка площадью 1,2 тыс. «квадратов» и 1/5 доли расположенного на нем жилого дома, а за мужем — на остальное имущество.

Кроме того, суд поделил пополам между супругами 180 тыс. руб., которые находились на счете мужа в Сбербанке. Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда решение Лазаревского суда было оставлено без изменений.

Истица с таким решением не согласилась и в феврале 2018 года обратилась в Верховный суд России с просьбой признать за ней право собственности на половину имущества. ВС отменил решение местных судов и апелляционной комиссии и направил дело на новое рассмотрение.

В Верховном суде объяснили, что при разделе общего имущества супругов доли мужа и жены признаются равными, если иное не предусмотрено брачным договором. Кроме того, если имущество принадлежало каждому из супругов до вступления в брак или было получено в дар или унаследовано одним из них во время брака, то оно является личной собственностью каждого из супругов, говорится в материалах ВС.

При этом приобретение имущества в период брака, но на средства, принадлежавшие одному из супругов лично, исключает такое имущество из режима общей совместной собственности.

Однако в материалах дела жителей Сочи доказательство того, что спорные дома были построены на средства, подаренные мужу братьями, отсутствовали.

Поэтому решения судов первой инстанции не являются законными, объяснили в ВС.

В конце ноября 2017 года в России предложили изменить нормы раздела имущества при разводе. По мнению Общественной палаты, в корректировке нуждается механизм раздела бизнес-активов между супругами.

В начале текущего года Верховный суд постановил, что россияне, получившие от властей муниципалитетов бесплатные участки, при разводе должны будут делить их как совместно нажитое имущество.

Новые разъяснения Верховного суда о совместном имуществе супругов

Важное разъяснение сделала Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда, когда изучила спор о разделе после развода квартиры бывших супругов. Тема дележа имущества после разводов — крайне болезненная и житейских ситуаций там бывает немало. Одна из них — кому достанется некогда общее жилье, если оно куплено на деньги одного из супругов.

В нашем случае супруг продал свое наследство, а через несколько недель на вырученные деньги купил квартиру для семьи, которая в ней и поселилась. И вот — развод. И возникает вопрос: каким образом делить такую квартиру — пополам, как совместно нажитое имущество, или это квартира принадлежит только мужу, так как куплена на его деньги?

Подобная ситуация не является чем-то исключительным. С такими сложностями сталкиваются немало граждан. Поэтому разъяснение Верховного суда может оказаться полезным не только для судей.

Наша история началась в Ростовской области. Там в законном браке супружеская пара прожила несколько лет. После чего супруг получил наследство от пожилой родственницы.

Это была доля в ее частном доме и земельный участок.

Мужчина принял решение: наследство продать и улучшить условия жизни семьи.Наследство при продаже «потянуло» на два с половиной миллиона рублей. И на все эти деньги была в итоге приобретена квартира. Недвижимость, как решили на семейном совете оформили на жену. После покупки квартиры прошло еще несколько лет и брак распался. Теперь уже бывшие муж и жена начали делить имущество.

Миром договориться у них не вышло.Бывший супруг обратился в районный суд, чтобы признать эту квартиру не совместной, а исключительно его личной собственностью. В суде он объяснил, что семья купила спорную квартиру исключительно на его личные средства, которые он выручил от продажи полученного наследства. И в качестве доказательства объяснил: его бывшая супруга — педагог.

Ее заработок не позволял приобрести квартиру, а сбережений она не имела.Бывшая жена в судебном заседании не отрицала, что жилье куплено на деньги от наследства мужа. Она подтвердила финансовый вклад экс-супруга в покупку квартиры. Но считала квартиру общей .

Выслушав обе стороны, суд первой инстанции учел срок между продажей наследства и покупкой квартиры, а также объем вырученных средств — два с половиной миллиона рублей. Именно столько стоила спорная жилплощадь. То есть полученные деньги супруг действительно направил на приобретение недвижимости для семьи.

В итоге Волгодонской районный суд Ростовской области решил, что квартиру семья приобрела на личные деньги мужа. Исходя из этого, спорная квартира никак не может считаться совместно нажитой собственностью теперь уже бывших супругов.

• Поэтому районный суд с предъявленным иском согласился целиком и полностью и принял решение в пользу бывшего супруга.
• Купленное в браке имущество на деньги одного из супругов исключает его из общей собственности.

Проигравшая сторона решила этот вердикт оспорить. И обратилась в следующую инстанцию. Апелляция с таким решением не согласилась. Судьи второй инстанции не оспаривали тот факт, что мужчина приобрел недвижимость за свой счет. Но, по мнению апелляции, фактически он внес деньги в семейный бюджет, так как купил совместную жилплощадь.

Апелляция заявила, что надо обратить внимание на следующий факт — спорную квартиру супруг оформил не на себя, а на жену.

Это, по мнению областных судей, лишь подтверждает то, что оснований считать имущество личной собственностью нет.

Суд разделил спорную недвижимость поровну, сославшись на статью 39 Семейного кодекса — «Определение долей при разделе общего имущества супругов». И это решение было оспорено. Теперь уже бывшим супругом.

Третий суд — кассация согласилась с апелляцией и оставила определение без изменения.Но с такими отказными решениями категорически не согласился бывший муж. Он дошел до Верховного суда РФ и там нашел понимание.Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда дело о квартире затребовала, спор внимательно изучила и сказала следующее.

Чтобы правильно определить статус имущества — общее оно или личное — нужно понять, на какие средства его покупали и по каким сделкам. Исходя из статьи 36 Семейного кодекса РФ — «Имущество каждого из супругов», то, что один из партнеров получил безвозмездно (в том числе унаследовал), не является общим имуществом.

Личным оно останется и в том случае, если партнер продаст его и взамен купит другой дом или квартиру.Купленное в браке имущество на деньги одного из супругов исключает его из режима общей совместной собственности. И это правило действует даже в том случае, если это имущество в свое время было оформлено на имя другого супруга, подчеркнул Верховный суд РФ.

Высокий суд привел как довод постановление Пленума Верховного суда (от 5 ноября 1998 года ) «О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака». Там сказано дословно следующее: не является общим имущество, купленное во время брака, но на личные средства.

Поэтому, решила Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда, совершенно правильную позицию при рассмотрении заняла только первая инстанция — районный суд. Ну а выводы следующих инстанций — апелляции и кассации о разделе спорной квартиры пополам «не основаны на законе».

В итоге Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда отменила все ранее принятые решения местных судов, кроме решения районного суда, которое Верховный суд и оставил в силе. Так что этот «квартирный» спор пересматривать на месте не пришлось.

Эксперты уверяют, что подобная позиция — когда имущество, купленное на личные средства одной из сторон спора оставляют тому, кто платил, устоялась в отечественной судебной практике.

Ведь вот что выяснилось по нашему делу. Местные ростовские суды фактически в своих решениях признали приобретение спорного имущества за счет личных средств одного супруга, но отнесли его к совместно нажитому.

Судя по этим решениям, апелляция и кассация расценили оформление недвижимости на жену как внесение денег в общий семейный бюджет.

В аналогичных спорах, уверяют эксперты по семейному праву, супруг, который хочет признать имущество личным, должен доказать суду, что средства, за счет которых купили спорный объект, не являются общими. А здесь вариантов не так много.

Надо лишь доказать, что либо гражданин их заработал до брака, либо получил по безвозмездным сделкам — таким, как наследство, дарение, приватизация.

Сугубо личная квартира. Верховный суд разъяснил, что из нажитого в браке добра нельзя признать общим

Споры о дележе после развода нажитого в браке добра считаются сложными и долгими. В общих чертах правила такого деления знают все — нажитое в браке распределяется пополам между бывшими супругами.

Но за простой формулой скрывается масса подводных камней, которые могут быть незнакомы гражданам.

Как показал разбор Верховным судом РФ одного из таких решений о разделе совместно нажитого, не все приобретенное в период брака получится поделить поровну.

Предметом анализа Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда РФ стал процесс о дележе однокомнатной квартиры. Их брак просуществовал три года.

Он был заключен в сентябре, а спустя месяц после свадьбы супруга подписала с застройщиком договор долевого участия в строительстве дома, в котором она должна была получить однокомнатную квартиру.

Еще спустя месяц эта сделка прошла государственную регистрацию. Судя по материалам суда, у жены до брака была своя квартира, которую она продала через месяц после свадьбы, а вырученные деньги вложила в строительство однокомнатной квартиры.

После того как брак распался, в суд с иском о разделе совместно нажитого имущества пришел ее бывший супруг.

Свои требования истец аргументировал так: на момент рассмотрения спора право собственности на однокомнатную квартиру за бывшей женой не было зарегистрировано. Никакого соглашения о разделе общего добра они не заключали.

Но после развода жена единолично пользуется этой однокомнатной квартирой, а так как она была куплена в браке, значит, он, как супруг, имеет полное право на половину жилплощади.

Районный суд истцу отказал. Суд решил, что квартиру бывшая супруга приобрела на деньги, вырученные от продажи имущества, которое у нее было до заключения брака. Поэтому однушка не относится к общему имуществу супругов. Бывший супруг это решение оспорил.

Не будет общим имущество, купленое в браке, но на личные деньги, которые были у супруга до свадьбы

Апелляция встала на сторону истца и с решением районных коллег не согласилась. Она его отменила и постановила — однокомнатную квартиру поделить пополам.

По ее мнению, сам факт внесения в счет оплаты по договору участия в долевом строительстве денег от продажи личного имущества не имеет правового значения для правильного разрешения спора «в отсутствии доказательств наличия соглашения сторон о приобретении ответчиком спорного имущества в личную собственность».

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда РФ с таким решением и делением квартиры не согласилась.

Высокая инстанция напомнила коллегам 34-ю статью Семейного кодекса. В ней говорится про то, что нажитое в браке имущество считается совместной собственностью.

В статье подробнейшим образом перечислено, что относится к такому общему имуществу — доходы каждого из супругов от трудовой, предпринимательской или интеллектуальной деятельности. Полученные ими пенсии, пособия и прочие выплаты, не имеющие целевого назначения.

К слову, деньги целевого назначения — материальная помощь, возмещение ущерба по утрате трудоспособности и прочие подобные выплаты — собственность личная.

Общим достоянием будет и то, что куплено за счет совместных доходов. Это движимые и недвижимые вещи, ценные бумаги, паи, вклады, доли в капитале, внесенные в кредитные учреждения или в коммерческие организации. Заканчивается этот список словами «и другое нажитое супругами имущество» независимо от того, на имя кого из них оно приобретено либо оформлено и кто из супругов вносил деньги.

А в статье 36 Семейного кодекса перечислено то, что не делится. Это имущество, принадлежащее каждому до брака, а также то, что получил каждый из них во время брака в дар, по наследству и «по иным безвозмездным сделкам».

Был специальный пленум Верховного суда, который рассматривал сложные вопросы по искам о расторжении брака (№ 15 от 5 ноября 1998 года).

На этом пленуме были даны такие разъяснения: не является общим совместным имущество, хоть и приобретенное во время брака, но купленное на личные средства каждого из супругов, принадлежавшие ему до вступления в брак.

А еще не будут общими «вещи индивидуального пользования, за исключением драгоценностей и других предметов роскоши».

Из всего сказанного Верховный суд делает следующий вывод: юридически значимым обстоятельством при решении вопроса об отнесении имущества к общей собственности супругов является то, на какие деньги оно куплено, личные или общие, и по каким сделкам, возмездным или безвозмездным, приобретал один из супругов это имущество в период брака.

Имущество, купленное одним из супругов в браке по безвозмездным гражданско-правовым сделкам (это наследство, дарение, приватизация), не является общим имуществом супругов. Приобретение имущества в период брака, но на средства, принадлежавшие одному из супругов лично, также исключает такое имущество из режима общей совместной собственности.

Верховный суд подчеркнул, что в нашем споре апелляцией такое важное, «юридически значимое» обстоятельство, как использование для покупки однокомнатной квартиры средств, принадлежавших лично бывшей супруге, «ошибочно оставлено без внимания».

Вырученные от продажи старой квартиры деньги по закону были личной собственностью ответчика, поскольку совместно в период брака они не наживались и не могли быть общим доходом супругов.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда особо подчеркнула — срок между получением денег от продажи квартиры до брака и оплатой по договору долевого участия в строительстве составил всего пять дней. Так что в соответствии со статьей 34 Семейного кодекса купленная на эти деньги однокомнатная квартира никак не могла быть признана общим имуществом супругов.

Итог анализа — решение районного суда, отдавшего квартиру бывшей жене, Верховный суд посчитал правильным, законным и оставил его в силе, а решение апелляции отменено.

Наталья Козлова Российская газета — Федеральный выпуск №7616 (153)

Вс разобрался, является ли квартира, купленная до брака, но зарегистрированная после, общей собственностью супругов

Верховный Суд в Определении № 117-КГ20-2-К4 указал, что факт погашения личного долга одного из супругов по обязательству, возникшему из заключенного до брака договора купли-продажи квартиры, не является основанием для признания жилого помещения общей совместной собственностью.

2 ноября 2016 г. Владимир Губин заключил с ООО «Инвест Плюс» договор купли-продажи квартиры. По условиям договора стоимость квартиры составляет 100 тыс. руб.

, расчет между сторонами должен производиться в течение 5 лет со дня регистрации перехода права собственности по договору с оплатой ежегодно равными частями без права досрочного погашения путем внесения денежных средств на счет продавца или в кассу предприятия.

11 ноября 2016 г. мужчина вступил в брак с Еленой Губиной, а спустя 10 дней, 21 ноября, была произведена государственная регистрация перехода права собственности на квартиру к Владимиру Губину. В период брака был куплен автомобиль.

8 декабря 2018 г. супруги развелись. После этого Елена Губина обратилась в Гагаринский районный суд г. Севастополя с иском о разделе совместно нажитого имущества.

В обоснование заявленных требований она указала, что с июля 2007 г. до 11 ноября 2016 г. состояла в фактических брачных отношениях с Губиным, они проживали вместе, вели совместное хозяйство.

Квартира была приобретена на общие денежные средства.

Суд установил, что балансовая стоимость квартиры, учитываемая в составе основных средств, составляла около 2,1 млн руб., оплата стоимости вносилась ответчиком с 30 ноября 2017 г. и по 3 июня 2019 г., когда стоимость квартиры была оплачена в полном объеме.

Первая инстанция отметила, что квартира приобретена Губиным по сделке, заключенной до брака, в силу чего совместно нажитым имуществом не является и разделу не подлежит. При этом суд указал, что оплата стоимости квартиры производилась за счет личных средств Губина, за исключением платежа от 30 ноября 2017 г. в размере 20 тыс. руб. В удовлетворении исковых требований было отказано.

Отменяя решение первой инстанции в части раздела квартиры, апелляция, руководствуясь п. 2 ст. 558 ГК, указала, что договор купли-продажи подлежит государственной регистрации и считается заключенным с момента такой регистрации. Ссылаясь также на положения ст. 8.

1, 131, 223, 551 ГК и учитывая, что регистрация права собственности за ответчиком на спорную квартиру произведена в период брака – 21 ноября 2016 г., суд пришел к выводу о том, что квартира приобретена в период брака сторон и в силу положений ст. 34 Семейного кодекса относится к совместной собственности супругов.

При этом апелляция также учла, что исполнение сделки частично (в размере 20 тыс. руб.) было произведено в период брака.

Суд кассационной инстанции согласился с выводами суда апелляционной инстанции.

Владимир Губин обратился в Верховный Суд. Изучив материалы дела, ВС заметил, что в соответствии со ст.

34 и 36 СК необходимым условием для признания имущества совместным является его приобретение супругами в период брака и на совместные денежные средства.

Юридически значимыми обстоятельствами при решении вопроса об отнесении имущества к раздельной собственности супругов являются время и основания возникновения права собственности на конкретное имущество у каждого из них.

Суд отметил, что договор купли-продажи был заключен между ответчиком и ООО «Инвест Плюс» в нотариальной форме 2 ноября 2016 г., т.е. до вступления сторон в брак. Кроме того, в договоре оговорено, что на момент заключения сделки покупатель в зарегистрированном браке не состоит и денежные средств на приобретение квартиры являются его собственностью.

Вывод судов апелляционной и кассационной инстанций о том, что договор купли-продажи квартиры подлежит государственной регистрации и считается заключенным с момента такой регистрации, не основан на законе, посчитал ВС, поскольку согласно п. 8 ст. 2 Закона о внесении изменений в гл.

1, 2, 3 и 4 ч. 1 ГК правило о государственной регистрации сделки с недвижимым имуществом, содержащееся в ст. 558, 560, 574, 584, не подлежит применению к договорам, заключаемым после марта 2013 г.

В связи с этим спорный договор купли-продажи жилого помещения государственной регистрации не подлежал.

Также Верховный Суд указал, что в соответствии с п. 1 ст. 556 ГК передача недвижимости продавцом и принятие ее покупателем осуществляются по подписываемому сторонами передаточному акту или иному документу о передаче.

Если иное не предусмотрено законом или договором, обязательство продавца передать недвижимость покупателю считается исполненным после вручения этого имущества покупателю и подписания сторонами соответствующего документа о передаче. Согласно п.

12 ДКП договор является документом, подтверждающим передачу квартиры Губину.

ВС заметил, что судами апелляционной и кассационной инстанций не учтено, что по смыслу ст.

131 ГК государственная регистрация права носит не правоустанавливающий, а правоподтверждающий характер, поэтому придавать решающее значение дате регистрационной записи перехода права собственности на спорное имущество при определении статуса такого имущества, как нажитого супругами во время брака, безосновательно.

«С учетом того, что договор купли-продажи спорной квартиры был заключен до брака, оснований для включения квартиры в состав совместно нажитого имущества супругов у судов апелляционной и кассационной инстанций в силу положений ст. 34, 36 Семейного кодекса Российской Федерации не имелось», – подчеркивается в определении.

Суд указал, что факт погашения в период брака личного долга одного из супругов по обязательству, возникшему из заключенного до брака договора купли-продажи жилого помещения, в соответствии с положениями ст. 34 СК не является основанием для признания жилого помещения общей совместной собственностью супругов. Кроме того, все платежи, кроме одного, были погашены ответчиком после прекращения брака.

Таким образом, судебные акты апелляции и кассации в части оспариваемой квартиры были отменены, а решение первой инстанции – оставлено в силе. В остальной части судебные акты оставлены без изменений.

Как пояснил адвокат АП Санкт-Петербурга Сергей Краузе, ответчик по делу регистрировал не договор, а право. «Ошибки в судебных актах, допущенные судами апелляционной и кассационной инстанций, явились следствием неверного применения норм семейного и гражданского права.

Первая состоит в том, что суды подменили понятие “приобретение имущества” понятием “переход права собственности на имущество”. Это и легально, и доктринально не одно и тоже. Юридическое значение для отнесения имущества к общему совместному, согласно ст. 34 СК, имеет именно факт приобретения имущества, который имел место до заключения брака.

При этом последующая регистрация права собственности на квартиру, состоявшаяся в период брака, не имеет юридического значения», – указал адвокат.

Второй неточностью, допущенной нижестоящими судами, по мнению Сергея Краузе, является путаница в понятиях «регистрация договора купли-продажи» и «регистрация права собственности на объект недвижимости».

«Надо заметить, что подобная путаница вряд ли была бы возможна в судах Санкт-Петербурга, славящегося высоким уровнем юридического образования и правовой культуры.

В районных судах нашего города и Санкт-Петербургском городском суде есть сложившаяся практика разрешения споров между бывшими супругами в ситуациях, когда имущество приобреталось до брака, а платежи за него частично выплачивались в период брака (или погашался кредит, за счет которого приобретено имущество). В этих случаях суды справедливо отказывают истцам в разделе, признавая спорное имущество личной собственностью супруга, на которого оно оформлено», – отметил он.

Адвокат АП Чукотского автономного округа Игорь Кустов отметил, что ВС продолжает развивать изложенное, в том числе в постановлениях Пленума Верховного Суда, мнение, что в отношении недвижимого имущества правоотношения возникают после заключения договора, а не с момента регистрации недвижимого имущества в органах Росреестра. По мнению адвоката, решение является справедливым, так как такой переход права собственности в отношении недвижимого имущества приравнивает его к переходу права собственности на иное имущество, что соответствует общей природе вещей.

«Вообще вопрос о времени перехода права собственности является актуальным не только при бракоразводных процессах, но и иных вопросах, когда время перехода права собственности имеет существенное значение. Так, указанные новеллы применялись ВС РФ при решении вопроса о регистрации приватизированного имущества наследниками не успевшего зарегистрировать право собственности наследодателя», – отметил он.

Игорь Кустов полагает, что разъяснение момента возникновения права собственности на недвижимое имущество положительно скажется на правоприменительной практике.

Проблемы признания имущества супругов раздельным в судебной практике / семейное право

Наиболее распространенными категориями семейно-правовых споров в российских судах являются конфликты по поводу раздела совместно нажитого имущества и исполнения алиментных обязательств.

Первая категория споров зачастую возникает именно по поводу режима собственности супругов.

Семья – не только социальный институт, но и прежде всего комплекс имущественных правоотношений, которые регулируется на основе режима общей совместной собственности супругов.

Общая совместная собственность супругов презюмируется в российском законодательстве. Не важно, кто из супругов во время брачно-семейных отношений внес больший вклад в приумножение семейного капитала, законодатель на основании принципа справедливости признает их вклад равным.

С морально-этической, исторической и религиозной точки зрения, возможно, такая конструкция кажется идеальной, так как в классическом понимании муж является добытчиком (зарабатывает деньги), а жена хранителем домашнего очага (забота о детях, ведение семейного хозяйства).

В таком понимании абсолютно уместен принцип справедливого (равного) распределения имущественных долей, дополнительная гарантия защиты супругу, который в силу стечения семейных обстоятельств был вынужден не работать.

Но с точки зрения права и гражданского оборота такое понимание семейных отношений кажется слишком архаичным.

Почему же режим общей совместной собственности вызывает столько практических проблем? Все дело в том, что современные тенденции, которые статистически показывают на высокий количественный уровень судебных дел о разводе, не позволяет говорить о мирном прекращении брачно-семейных отношений.

Допустим, супруги уладили все свои личные взаимоотношения, но никто не собирается мириться, когда речь идет об имуществе, которое в случае с недвижимостью стоит миллионы, или даже несколько десятков, а то и сотен миллионов рублей.

В этот момент и возникает правовой конфликт, на основе которого мгновенно формулируется вопрос: а кому же и сколько достанется имущественной массы? Мне, как судебному юристу, который занимается, в том числе семейными спорами, преимущественно в бракоразводных процессах, хорошо известна ситуация, когда недостаточно законодательного презюмирования, которое предполагает общее правило – общая совместная собственность супругов подлежит разделу в равных долях (за исключением определенных обстоятельств, связанных с несовершеннолетними детьми, материнским капиталом и пр.), при этом делятся аналогичным образом и долговые обязательства.

Если бы было все так просто в семейных спорах, то данное «правило справедливости» исключало бы всякие семейные конфликты имущественного характера.

Усложняются такие споры именно на основании того, что каждый из супругов в процессе раздела совместно нажитого имущества пытается признать все или часть имущество своей личной собственностью, которая не включается в категорию общей совместной.

При этом существует несколько правил, в силу которых имущество, приобретенное одним из супругов во время брака, признается в силу закона раздельной собственностью. В силу правил, установленных ст.

36 СК РФ, к такому имуществу относится: имущество, принадлежавшее каждому из супругов до вступления в брак, а также имущество, полученное одним из супругов во время брака в дар, в порядке наследования или по иным безвозмездным сделкам (имущество каждого из супругов); вещи индивидуального пользования (одежда, обувь и другие), за исключением драгоценностей и других предметов роскоши, хотя и приобретенные в период брака за счет общих средств супругов, признаются собственностью того супруга, который ими пользовался; исключительное право на результат интеллектуальной деятельности, созданный одним из супругов, принадлежит автору такого результата. К данным основаниям добавляется так же положение п. 4 ст. 38 СК РФ, в силу которого суд может признать имущество, нажитое каждым из супругов в период их раздельного проживания при прекращении семейных отношений, собственностью каждого из них. Семейным кодексом РФ предусмотрено еще ряд исключений из общих правил, например таких, как внесение супругами вклада в банк на счет своих несовершеннолетних детей и пр.

Согласно норме п. 2 ст. 254 ГК РФ: при разделе общего имущества и выделе из него доли, если иное не предусмотрено законом или соглашением участников, их доли признаются равными.

Из законодательного регулирования не следуют те дополнительные обстоятельства, которые возникают в правоприменении.

Например, одному из супругов деньги на квартиру предоставили родители; супруг купил квартиру до регистрации брака в кредит, но последний платеж по кредитному договору с банком осуществил после регистрации брака; дом был построен одним из супругов за свои денежные средства, но государственная регистрация права произошла после вступления в брак.

В силу господства в отечественном правопорядке принципа внесения в регистрационной системе недвижимого имущества, то и право собственности у супруга возникло только после государственной регистрации (в браке). Перечисленные практические ситуации далеко не все возможные казусы, которые могут возникать в процессе раздела совместно нажитого имущества. Правила ст.

36 СК РФ такие казуистичные ситуации никоим образом не разрешают. В этой связи следует обратиться к судебной практике и разъяснениям Верховного Суда РФ, как российские суды разрешают такие проблемы и каков результат толкования норм семейного права в судебном правотворчестве.

Согласно разъяснениям, приведённым в пункте 15 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 5 ноября 1998 г.

N 15 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака», общей совместной собственностью супругов, подлежащей разделу, является любое нажитое ими в период брака движимое и недвижимое имущество, которое в силу статей 128, 129, пунктов 1 и 2 статьи 213 Гражданского кодекса Российской Федерации может быть объектом права собственности граждан, независимо от того, на имя кого из супругов оно было приобретено или кем внесены денежные средства, если брачным договором между ними не установлен иной режим этого имущества. Не является общим совместным имущество, приобретённое хотя и во время брака, но на личные средства одного из супругов, принадлежавшие ему до вступления в брак, полученное в дар или в порядке наследования, а также вещи индивидуального пользования, за исключением драгоценностей и других предметов роскоши.

Интересным представляется «дело Ноздрачевых» (Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 5 июля 2016 г. N 37-КГ16-8), где ВС РФ рассмотрел спор по предмету принадлежности автомобиля. Из материалов дела следует, что автомобиль был куплен супругом Ноздрачевым до брака в кредит, но окончательно погашен кредит был во время брака.

Суть спора состоит в том, что супруг требовал в своем встречном иске исключить такой автомобиль из общей совместной собственности, а супруга требовала признать автомобиль совместным имуществом. Нижестоящие суды по данному делу так же разошлись во мнении. Суд первой инстанции (районный суд) признал автомобиль за супругом, а областная апелляция встала на сторону супруги Ноздрачевой.

Гражданская коллегия Верховного Суда РФ поставила точку в данном вопросе, исключив автомобиль из общей совместной собственности супругов, признав его собственностью супруга Ноздрачева.

Свои выводы высокая инстанция аргументировала следующим образом: «определяющими в отнесении имущества к раздельной собственности супругов (имущество каждого из супругов) являются время и основания возникновения права собственности на конкретное имущество у каждого из супругов (до брака или в браке, но по безвозмездным сделкам).

По настоящему делу судом установлено, что спорный автомобиль приобретён Ноздрачевым А.Е. по договору купли-продажи в октябре 2008 года, то есть до вступления в брак, что не оспаривалось истцом. Обязательство по оплате приобретенного автомобиля перед продавцом было исполнено Ноздрачевым А.Е. до заключения брака.

В силу изложенного к указанному имуществу не может быть применен режим совместной собственности супругов. При этом факт погашения долга Ноздрачева А.Е. по кредитному договору после заключения брака в соответствии с положениями статьи 34 Семейного кодекса Российской Федерации не является основанием для признания автомобиля общей совместной собственностью супругов».

Похожую ситуацию ВС РФ разрешил в Определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 25.10.2016 N 45-КГ16-16. Дело состояло в том, что супруги приобрели квартиру в браке на денежные средства, которые в преобладающей своей массе были подарены по договору дарения супруге её матерью.

Суд первой инстанции, признав такую квартиру общей совместной собственностью (суд апелляционной инстанции согласился), аргументировал свои доводы на основании того, что между сторонами было достигнуто соглашение о приобретении квартиры в общую совместную собственность и поскольку полученные в дар денежные средства были внесены Пономаревой А.Н. по ее усмотрению на общие нужды супругов — покупку квартиры, то на данное имущество распространяется режим совместной собственности супругов. Верховный Суд РФ отменил решения нижестоящих судов и направил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Свой вывод ВС РФ аргументировал следующим образом: юридически значимым обстоятельством при решении вопроса об отнесении имущества к общей собственности супругов является то, на какие средства (личные или общие) и по каким сделкам (возмездным или безвозмездным) приобреталось имущество одним из супругов во время брака. Имущество, приобретенное одним из супругов в браке по безвозмездным гражданско-правовым сделкам (например, в порядке наследования, дарения, приватизации), не является общим имуществом супругов. Приобретение имущества в период брака, но на средства, принадлежавшие одному из супругов лично, также исключает такое имущество из режима общей совместной собственности.

раздел общего имущества супругов — бремя доказывания | КОЛЛЕГИЯ АДВОКАТОВ ГОРОДА СИМФЕРОПОЛЬ

Люди наслаждаются семейным счастьем, а если дело дойдет до развода, то часто делят все до последней ложки. Жена требует половину денег, вырученных от продажи общей машины, потому что бывший муж якобы забрал все себе. А муж после развода может узнать, что бывшая супруга год назад оформила половину дома на их ребенка, а половину – на себя. Спор разрешит суд, но там важно, кто и что доказывает. От этого может зависеть результат дела.

Все, что нажито в браке, по умолчанию считается общим имуществом. И распоряжаются им супруги с общего согласия. Если один из них продал или подарил что-то без согласия второго и не в интересах семьи – «обиженный» супруг может требовать компенсацию. Чтобы суд принял решение в пользу последнего, нужно доказать:

• согласия второго супруга не было;
• имущество продали, подарили, израсходовали и т. п. не в интересах семьи.

Такое буквальное толкование преобладает в российской судебной практике, говорит партнер Татьяна Старикова.

Причитается ли компенсация, решает суд, который должен правильно распределить бремя доказывания, то есть кто и что доказывает в процессе. Это зависит от того, о каком имуществе речь.

Если имущество движимое (деньги, автомобиль), то изначально считается, что второй супруг сделку одобрил. Следовательно, именно он, если требует компенсацию, должен доказать, что деньги или автомобиль ушли «мимо семейной кассы».

Чтобы продать или как-то еще распорядиться общей недвижимостью, обычно нужно нотариально оформленное согласие второго супруга (ч. 3 ст. 35 Семейного кодекса). Если его нет, то по умолчанию предполагается, что другой супруг не одобрял сделку.

А значит, тот, кто продал недвижимость (подарил и т. п.), обязан доказать в суде, что второй был согласен.

Разъяснила партнер Анна Артамонова.

Развод и автомобиль

Примером дела, где было продано движимое имущество, может служить спор супругов Брюкиных*, которые развелись через два года, но успели обзавестись автомобилем Volkswagen Golf. Его в браке купил Владимир Брюкин*, а затем продал за 280 000 руб.

И когда дело дошло до развода и раздела имущества в суде, Анна Брюкина* заявила, что муж распорядился автомобилем без ее согласия, и потребовала половину этой суммы.

Две инстанции удовлетворили иск, ведь бывший супруг не доказал, что жена была согласна на продажу, а вырученные деньги пошли на нужды семьи.

С этим не согласился Верховный суд, который отправил спор на новое рассмотрение. В определении № 18-КГ18-235 говорится, что активно участвовать в процессе должна была Брюкина, а не ее муж. Она заявила в иске, что не была согласна и деньги ушли не на нужды семьи. Она и должна это доказывать, указал Верховный суд.

Это решение отвечает устоявшейся практике, отмечают сразу несколько экспертов. По общему правилу каждый доказывает свои утверждения, это логично и правильно, отмечает Анна Афанасьева из юрфирмы .

Но доказывать отрицательные факты (например, что деньги пошли «не на нужды семьи») очень сложно, отмечает вице-президент КА Ксения Иванова: «Ну как можно это обосновать, если деньги просто сняли со счета и никуда не вложили».

Конечно, если ответчик заплатил за третьего человека, который, например, покупал недвижимость, то здесь можно получить положительное решение суда, но такое происходит крайне редко, признается Иванова.

Брюкиной могло бы помочь, если бы она подтвердила прекращение фактических брачных отношений незадолго до или сразу после того, как супруг получил деньги от продажи машины, отмечает управляющий партнер МКА Анастасия Расторгуева.

Если муж получил деньги в браке, то предполагается, что они потрачены на семью, а жена должна это опровергать. Но если она докажет, что фактически семьи не было (например, несмотря на брак, они жили раздельно), то тогда бремя доказывания переходит на супруга. Тут уж ему надо доказать, что он отдал ей половину денег, погасил общий долг и т. п.

Развод и дом

В июне 2017 года Валерий и Яна Петриковы* развелись после 11 лет брака. Тогда же бывший муж узнал, что год назад Петрикова, на которую был записан общий дом площадью более 300 кв. м, передала половину их несовершеннолетнему сыну.

Таким образом, согласно соглашению об определении долей, доля самой Петриковой уменьшилась до 1/2. Экс-супруг решил оспорить это соглашение в суде, потому что не одобрял его.

Первая инстанция с этим согласилась и признала сделку недействительной.

Краснодарский краевой суд, наоборот, принял решение в пользу Петриковой. Апелляция напомнила, что п. 2 ст. 253 Гражданского кодекса устанавливает презумпцию согласия супруга, когда второй распоряжается имуществом.

Поэтому именно Петриков должен ее опровергнуть: доказать, что он не был согласен отдавать половину дома ребенку. Кроме того, соглашение об определении долей не требует нотариального заверения, добавила апелляция.

Ее ошибку исправил Верховный суд. Соглашение распределяет доли на дом, а права на него обязательно регистрировать в реестре недвижимости. Значит, указал ВС, применяется п. 3 ст. 35 СК о том, что нужно нотариально удостоверенное согласие супруга. В материалах дела его нет. Это говорит о том, что активно защищаться должен не Петриков, а его бывшая жена, говорится в определении № 18-КГ18-184.

Надо помнить, что положения ГК применяются тогда, когда они не противоречат Семейному кодексу, обращает внимание Надежда Попова из АБ .

Правило о нотариальном согласии на продажу недвижимости (п. 2 ст. 35 СК) – это требование к форме сделки, без этого она недействительна. Однако, согласно практике, иногда «обиженный» супруг может оспаривать сделку даже с нотариальным согласием. Например, если оно дано без указания цены или лица, с кем можно заключить сделку.

В начале 2000-х годов нотариусы удостоверяли универсальные согласия – одно общее на продажу любого совместно нажитого имущества, делится руководитель практики наследования UFG Wealth Management Екатерина Маркова.

По словам Марковой, такие согласия имеют юридическую силу, но становятся причиной многочисленных споров, ведь один супруг не знает, какие сделки совершает другой.

Сейчас такая судебная практика привела к тому, что универсальные согласия удостоверяют редко, делится Маркова.

Супруги могут наслаждаться семейным счастьем, но если дело дойдет до развода, то часто делят все до последней ложки, говорит Попова. Поэтому она рекомендует всегда быть осмотрительными и сохранять документы, которые подтверждают трату денег на семейные нужды. Избежать споров поможет брачный договор, говорит Маркова.

Но если его не было, то при разводе лучше и поделить имущество, ведь здесь к требованиям бывших супругов применяется трехлетний срок исковой давности, напоминает Маркова. «А если при разводе они не поделили имущество, то затем (после расторжения брака) нужно получить согласие бывшего супруга на продажу», – заключает юрист.

В сложном положении может оказаться покупатель недвижимости, если продавец заверил его, что холост, а потом оказалось, что в браке. «Из ниоткуда» появляется супруга (или супруг) и оспаривает сделку как совершенную без его согласия.

Верховный суд в 2016 году принял решение в пользу такой жены, потому что не нашел доказательств, что она знала или должна была знать о продаже дома (№ 18-КГ16-97). При этом ВС отменил решение апелляции, которая заняла сторону покупателя, указав на его добросовестность.

Такая практика означает «колоссальный риск» при покупке недвижимости или доли в ООО, если продавец заявляет, что холост, ведь это никак не проверить, делится профессор Высшей школы экономики Артем Карапетов. По его словам, если бы люди были более юридически подкованными, то цены на квартиры холостяков были бы на 20–30% ниже. Карапетов называет п. 3 ст.

35 СК в нынешней интерпретации нелогичным и считает, что риски надо переложить с добросовестного покупателя на супруга или супругу продавца: «Именно он выбрал в спутники жизни такого нечестного человека и допустил, чтобы тот оформил на себя имущество».

ВС пресек формальный подход в споре о недействительности завещания

Статья 1131. Недействительность завещания

1. При нарушении положений настоящего Кодекса, влекущих за собой недействительность завещания, в зависимости от основания недействительности, завещание является недействительным в силу признания его таковым судом (оспоримое завещание) или независимо от такого признания (ничтожное завещание).

2. Завещание может быть признано судом недействительным по иску лица, права или законные интересы которого нарушены этим завещанием.

Оспаривание завещания до открытия наследства не допускается.

Совместное завещание супругов может быть оспорено по иску любого из супругов при их жизни. После смерти одного из супругов, а также после смерти пережившего супруга совместное завещание супругов может быть оспорено по иску лица, права или законные интересы которого нарушены этим завещанием.

3. Не могут служить основанием недействительности завещания описки и другие незначительные нарушения порядка его составления, подписания или удостоверения, если судом установлено, что они не влияют на понимание волеизъявления завещателя.

4. Недействительным может быть как завещание в целом, так и отдельные содержащиеся в нем завещательные распоряжения. Недействительность отдельных распоряжений, содержащихся в завещании, не затрагивает остальной части завещания, если можно предположить, что она была бы включена в завещание и при отсутствии распоряжений, являющихся недействительными.

5. Недействительность завещания не лишает лиц, указанных в нем в качестве наследников или отказополучателей, права наследовать по закону или на основании другого, действительного, завещания.

Согласно пунктам 1 и 2 статьи 1131 Гражданского кодекса Российской Федерации при нарушении положений данного Кодекса, влекущем за собой недействительность завещания, в зависимости от основания недействительности завещание является недействительным в силу признания его таковым судом (оспоримое завещание) или независимо от такого признания (ничтожное завещание). Завещание может быть признано судом недействительным по иску лица, права или законные интересы которого нарушены этим завещанием.

Согласно пунктам 1 и 2 статьи 1131 этого же Кодекса при нарушении положений данного Кодекса, влекущих за собой недействительность завещания, в зависимости от основания недействительности, завещание является недействительным в силу признания его таковым судом (оспоримое завещание) или независимо от такого признания (ничтожное завещание). Завещание может быть признано судом недействительным по иску лица, права или законные интересы которого нарушены этим завещанием.

Согласно пунктам 1 и 2 статьи 1131 Гражданского кодекса Российской Федерации при нарушении положений данного кодекса, влекущих за собой недействительность завещания, в зависимости от основания недействительности завещание является недействительным в силу признания его таковым судом (оспоримое завещание) или независимо от такого признания (ничтожное завещание). Завещание может быть признано судом недействительным по иску лица, права или законные интересы которого нарушены этим завещанием.

13. Несоблюдение условий о письменной форме завещания и его удостоверении влечет за собой недействительность завещания в силу его ничтожности, т.е. независимо от признания завещания недействительным судом (ст. 168, п. 1 ст. 1124, п. 1 ст. 1131 ГК РФ).

26. Завещание, составленное позднее, но не содержащее прямых указаний об отмене ранее составленного завещания, отменяет ранее составленное завещание. Завещанием, совершенным в чрезвычайных обстоятельствах, может быть отменено или изменено только такое же завещание (п. 5 ст. 1130 ГК РФ). Завещательным распоряжением в банке может быть отменено или изменено только завещательное распоряжение правами на денежные средства в соответствующем банке (п. 6 ст. 1130 ГК РФ). Недействительным завещание может быть признано только судом (ст. 1131 ГК РФ).

Определением указанного суда от 28 августа 2009 года, оставленным без изменения кассационным Определением Краснодарского краевого суда от 24 сентября 2009 года, производство по делу прекращено, поскольку в соответствии с пунктом 2 статьи 1131 ГК Российской Федерации оспаривание завещания до открытия наследства не допускается. Тем же определением было отказано в удовлетворении заявления З.И. Трофименко о возмещении расходов на оплату услуг представителя со ссылкой на то, что нормы главы 7 ГПК Российской Федерации (за исключением его статьи 101) не предусматривают взыскание данных расходов со стороны в случае прекращения производства по делу.