Хищение безналичных денег будет оконченным с момента их списания со счета владельца

Мошенничество отделят от краж. Пленум ВС разъяснил, как правильно оценивать аферы

Верховный суд (ВС) России сделал очередной шаг в сторону либерализации уголовного законодательства в сфере предпринимательской деятельности. Пленум ВС рекомендовал вчера судам закрывать дела в тех случаях, когда следствию не удалось доказать, что подсудимый изначально имел умысел на совершение хищения чужого имущества. Кроме того, ВС считает правильным признавать обычными хищениями некоторые виды компьютерных мошенничеств. При этом аферы, в результате которых граждане теряют свое жилье, предлагается расценивать только как тяжкие преступления.

Уголовная ответственность за деяния, связанные с «неисполнением договоров», то есть совершенные в сфере предпринимательской деятельности, должна наступать только в тех случаях, когда установлено, что умысел на хищение чужого имущества возник у подсудимого еще до совершения преступления. Если же наличие изначального преступного умысла не доказано, отметила выступавшая на вчерашнем пленуме ВС судья Верховного суда Татьяна Хомицкая, то речь может идти о гражданско-правовых отношениях, само же дело «должно быть прекращено».

ВС детализировал и практику рассмотрения дел о кибермошенничествах и преступлениях, связанных с использованием банковских карт. Например, если мошенник снял деньги потерпевшего, воспользовавшись его персональными данными, в частности, через «Мобильный банк» в похищенном или одолженном сотовом телефоне, то такие действия нужно квалифицировать не как мошенничество в сфере компьютерной информации (159.6 УК РФ), а как простую кражу (ст. 158 УК РФ). Также как кражу, а не компьютерное преступление, следует рассматривать хищение имущества через поддельные сайты благотворительных организаций, интернет-магазины и т. п. Аналогичная рекомендация в проекте постановления пленума Верховного суда содержится и для тех случаев, когда злоумышленник снял с чужой карты деньги в банкомате, вне зависимости от того, похитил ли он ее или потерпевший сам передал ее преступнику, сообщив свои персональные данные «под воздействием обмана или злоупотребления доверием».

Еще одним важным вопросом, рассмотренным вчера на пленуме ВС, была оценка ущерба, причиненного мошенниками, при вынесении приговора. Авторы проекта постановления, напомнив, что по нынешнему законодательству «мошенничество, присвоение или растрата» на сумму до 2,5 тыс. руб. является «мелким хищением», а о «значительном ущербе» можно говорить только когда речь идет о более чем 5 тыс. руб., предложили вместе с тем в каждом конкретном случае учитывать имущественное положение потерпевшего. В частности, судам предлагается при принятии решений определять «наличие у потерпевшего размера доходов, периодичность их поступления, наличие иждивенцев, а также совокупный доход членов семьи, с которыми он ведет совместное хозяйство». «Мнение потерпевшего о значительности или незначительности ущерба, причиненного ему в результате преступления, должно оцениваться судом в совокупности с материалами дела, подтверждающими стоимость похищенного имущества и имущественное положение потерпевшего»,— говорится в проекте постановления пленума. При этом отдельно оговаривается, что если в результате аферы потерпевший лишился права на жилое помещение, то действия виновного можно квалифицировать только по ч. 4 ст. 159 УК РФ (до десяти лет лишения свободы), независимо от того, являлось ли это жилье у потерпевшего единственным и использовалось ли оно для собственного проживания.

Не решенными окончательно остались вчера два вопроса. Участники пленума не пришли к единому мнению, что считать местом преступления при хищении безналичных средств — местонахождение преступника или банк, из которого были украдены средства. Также мнения разделились по вопросу о том, какой момент следует считать окончанием кибермошенничества или хищения средств с использованием банковских карт. В одном из вариантов постановления предлагается преступление считать оконченным с момента зачисления украденных средств на банковский счет злоумышленника, в другом — с момента списания денег со счета их владельца. Отметим, что от решения этих вопросов зависят подследственность и подсудность уголовных дел. Участвовавший в пленуме замгенпрокурора РФ Леонид Коржинек, к примеру, поддержал первый вариант. «В стране уже сложилась судебная практика считать преступления оконченными с момента поступления похищенных средств в незаконное владение»,— заявил он. Как бы то ни было, решения по спорным вопросам в ВС еще будут доработаны.

Проблемы квалификации кражи, совершенной с банковского счета, а равно в отношении электронных денежных средств (при отсутствии признаков преступления, предусмотренного статьей 159.3 УК РФ)

Слукина, Е. В. Проблемы квалификации кражи, совершенной с банковского счета, а равно в отношении электронных денежных средств (при отсутствии признаков преступления, предусмотренного статьей 159.3 УК РФ) / Е. В. Слукина. — Текст : непосредственный // Молодой ученый. — 2019. — № 52 (290). — С. 179-181. — URL: https://moluch.ru/archive/290/65744/ (дата обращения: 19.07.2023).

Прочно вошедшие в повседневную жизнь россиян правовые отношения, связанные с безналичными расчетами по картам, очень быстро стали объектом, привлекшим внимание лиц из криминальной среды.

Федеральным законом от 23 апреля 2018 года № 111-ФЗ, вступившим в законную силу 4 мая 2018 года, статья 158 УК РФ, предусматривающая ответственность за совершение кражи, дополнена квалифицирующим признаком — п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ — с банковского счета, а равно в отношении электронных денежных средств (при отсутствии признаков преступления, предусмотренного статьей 159.3 УК РФ).

Между тем в настоящее время нет разъяснений Верховного Суда РФ относительно применения указанной статьи, нет четкого понимания понятия «кража, совершенная с банковского счета, а равно в отношении электронных денежных средств». При этом такие действия виновного могут найти разную уголовно-правовую квалификацию.

В самой формулировке ст. 158 УК РФ заложена необходимость разрешения проблемы, как в теории уголовного права, так и в практике правоохранительных и судебных органов, — это отграничение данного квалифицированного состава преступления от состава преступления, предусмотренного ст. 159.3 УК РФ: кража или мошенничество.

В научной литературе обращается внимание на тот момент, что достаточно сложно определить эту грань, которая заложена между кражей и мошенничеством [4]. Указанная смежность, в первую очередь проявляется в объекте и предмете указанных составов преступлений. Правовой анализ субъектов и субъективных сторон данных преступлений так же не способствует выявлению специфичных признаков, которые, безусловно, способствовали бы отграничению рассматриваемых преступлений.

В данном случае необходимо сравнивать объективные стороны данных преступлений. Проведение такого сравнительного анализа объективных сторон преступлений, закрепленных в п. «г» ч. 3 ст. 158 и ст. 159.3 Уголовного кодекса РФ позволит найти общие признаки, а также специфичные признаки свойственные только каждому из них. При этом важно отметить, что как кража, так и мошенничество являются разновидностью хищения.

В силу того, что кража в уголовном законодательстве РФ рассматривается как тайное хищение, то в отличие от мошенничества, при данном виде хищения преступник не входит в контакт с сознанием потерпевшего либо иного лица, с целью совершения кражи имущества, то есть приведённые составы преступления отличаются способом совершения преступления.

Так Верховный Суд Российской Федерации указал на то, что «не образует состава мошенничества хищение чужих денежных средств путем использования заранее похищенной или поддельной платежной карты, если выдача наличных денежных средств была произведена посредством банкомата без участия уполномоченного работника кредитной организации» [3]. В этом случае содеянное следует квалифицировать по п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ, это связано с тем, что виновный действует тайно, в отсутствии держателя карты или иных лиц, во-вторых, если и присутствуют иные лица, то его действия не становятся открытыми для них, в-третьих, субъект кражи не воздействует на сознание и волю другого лица, а взаимодействует с механическим устройством, то есть банкоматом, который автоматически обрабатывает операции по банковскому счету, привязанному к используемой карте.

Так, приговором Майминского районного суда Республики Алтай от 11 апреля 2019 года М. осужден по п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ за то, что имея в распоряжении переданную собственником банковскую карту и зная пин-код, снял с данной карты денежные средства в банкомате.

Мошенничество же в свою очередь является преступлением, где виновное лицо использует обман или злоупотребление доверием.

Первоначальная цель данного способа хищения — ввести в заблуждение другое лицо. Конечная же цель состоит в пробуждении у потерпевшего желания предать имущество преступнику добровольно, в том числе не препятствовать его изъятию преступником.

Верховный Суд Российской Федерации указал, что действия лица необходимо квалифицировать по ст. 159.3 Уголовного кодекса Российской Федерации только в том случае, если виновный совершил хищение посредством сообщения другому лицу «заведомо ложных сведений о принадлежности указанному лицу такой карты на законных основаниях либо путем умолчания о незаконном владении им платежной картой» [3].

Это дополнительный аргумент о необходимости наличия другого лица, кроме субъекта преступления, при совершении мошенничества, которое добровольно передает похищаемое имущество виновному или осуществляет добровольные действия, способствующие изъятию имущества.

Так, приговором Прокопьевского районного суда Кемеровской области от 28 марта 2019 года Б. осужден по п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ за то, что найденной на земле банковской картой он рассчитался за произведенные в магазине покупки на общую сумму 5410 рублей, прикладывая бесконтактную банковскую карту к считывающему устройству кассового терминала, похитив таким образом данные денежные средства потерпевшего. Однако с решением районного суда не согласился Кемеровский областной суд, который сославшись на п. 17 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30 ноября 2017 года № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» указал, что поскольку действия Б. связаны с оплатой товара банковской картой потерпевшего, путем умолчания о незаконном владении им платежной картой, то действия Б. надлежит квалифицировать по ч. 1 ст. 159.3 УК РФ, как мошенничество с использованием электронных средств платежа.

Согласно разъяснений п. 21 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30 ноября 2017 г. № 48 “О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате” похитить чужие средства можно и без карты, например с помощью чужого «мобильного банка» или системы интернет-платежей, тайно или обманув владельца. Это кража, но если виновным не было оказано незаконного воздействия на программное обеспечение серверов, компьютеров или на сами информационно-телекоммуникационные сети.

Из анализа судебной практики рассмотрения судами Республики Алтай уголовных дел по п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ и ст. 159.3 УК РФ следует, что действия лиц, которые оплачивали товары в торговых организациях найденными или похищенными банковскими картами, а также снимали денежные средства через банкоматы с банковских карт, которые им передали собственники, сообщив пин-код, квалифицируются судами как кража чужого имущества, в случае, если представителями торговой организации не выяснялись сведения о принадлежности банковской карты и осужденные не сообщали ложные сведения о принадлежности им банковской карты. В случаях же, когда лица сообщали представителю торговой организации ложные сведения о принадлежности банковской карты, например родственнику, их действия квалифицировались как мошенничество.

Таким образом, отграничению таких смежных преступлений, как кража имущества с банковского счета и мошенничество с использованием электронных средств платежа, будет способствовать тщательный анализ объективной стороны совершенного преступления, так как:

1. При краже действия виновного должны быть тайными, в то же время при совершении мошенничества преступник действует открыто, общаясь с потерпевшим или иным лицом;
2. При краже потерпевший или иное лицо не участвует в процессе изъятия похищаемого имущества, но при мошенничестве виновный посредством обмана понуждает другое лицо передать похищаемое имущество или совершать действия, способствующие изъятию имущества.

Однако, полагаю, что для четкого отграничения таких смежных преступлений, как кража имущества с банковского счета и мошенничество с использованием электронных средств, Верховному Суду РФ необходимо внести разъяснения и уточнения. Так в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» необходимо разъяснить, что следует понимать под кражей с банковского счета, а равно в отношении электронных денежных средств. В п. 17 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате», следует разъяснить, что следует понимать под «умолчанием о незаконном владении им платежной картой», то есть является ли мошенничеством приобретение товара в торговой организации при расчете чужой банковской картой, когда сведения о владельце не выясняются продавцом и не сообщаются покупателем.

1. Уголовный Кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 г. № 63-ФЗ (в редакции от 04.11.2019 г.).
2. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 (в редакции от 16.05.2017 г.) «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое».
3. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30 ноября 2017 года № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате».
4. Олейник Е. Н. Проблематика отграничения кражи имущества с банковского счета от мошенничества с использованием электронных средств платежа //Балтийский гуманитарный журнал. — 2018. — Т. 7. — № 2(23). — С. 403–406.

Основные термины (генерируются автоматически): УК РФ, банковский счет, Верховный Суд РФ, банковская карта, мошенничество, лицо, постановление Пленума, судебная практика, незаконное владение, Российская Федерация.

Безналичные деньги как предмет хищения

Мокроусова, В. Ю. Безналичные деньги как предмет хищения / В. Ю. Мокроусова. — Текст : непосредственный // Молодой ученый. — 2021. — № 16 (358). — С. 280-285. — URL: https://moluch.ru/archive/358/79977/ (дата обращения: 19.07.2023).

В статье рассматривается актуальная проблема определения правовой сущности безналичных денежных средств с позиции гражданского и уголовного законодательства и права. Автор обосновывает концепцию смешанной, вещно-обязательственной природы безналичных денежных средств; решает вопросы, связанные с квалификацией хищения безналичных денежных средств и определения его момента окончания на основе анализа правоприменительной практики.

Ключевые слова: безналичные деньги, предмет хищения, момент окончания хищения, обязательственное право, квалификация.

В условиях пандемии в 2020 году значительно возросла доля безналичных платежей в России, достигнув 70 %, при этом доля безналичного торгового оборота составила 54,1 % [1]. Такое быстрое увеличение объемов безналичных расчетов сопровождается формированием адекватных средств защиты финансовых организаций от нелегальных транзакций, а также созданием надежной правовой платформы, направленной на регулирование и охрану правоотношений, возникающих по поводу обращения безналичных денежных средств. Российское законодательство уже предприняло ряд важных шагов в этом направлении путем принятия специальных нормативно-правовых актов, а также внесения соответствующих изменений в существующие.

Между тем на сегодняшний день вопрос правовой природы безналичных денег на законодательном уровне и в доктрине является неразрешенным, что влечет за собой проблемы в создании комплекса норм, направленного на регулирование, надзор и защиту национальной платежной системы. Обусловлено это отсутствием их легального толкования, а также тем, что внесенные в ст. 128 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ) изменения спровоцировали еще большую неопределенность. Так, Федеральным законом в июле 2013 г. был уточнен перечень объектов гражданских прав в ст. 128 ГК РФ [2]. Если до указанных изменений законодатель не разъяснял содержание иного имущества, то названным Федеральным законом к нему наравне с имущественными правами и бездокументарными ценными бумагами были отнесены и безналичные денежные средства. Таким образом, наличные деньги были объявлены вещью, а безналичные отнесены к иному имуществу. По мнению Л. М. Прозументова, данным Федеральным законом был решен вопрос относительно правовой сущности безналичных денег, поскольку законодатель конкретизировал, что они не обладают обязательственной природой [3, с. 100]. Между тем, Федеральным законом в марте 2019 г. безналичные деньги стали не просто иным имуществом, а имущественными правами [4].

Среди цивилистов сложилось две точки зрения относительно правовой сущности безналичных денег. Согласно первой — безналичные деньги есть особая форма существования наличных денег, т. е. они имеют вещную природу (Л. Г. Ефимова [5, с. 35]). Вторая точка зрения опирается на суждение о том, что безналичные деньги есть «право требования клиента к банку, носящее обязательственный характер» (В. С. Лощилин [6, с. 13; 7, с. 15].

Л. Г. Ефимова приходит к выводу, что на ранних этапах движения безналичных денег запись на банковских счетах действительно означала размер долга банка клиенту [5, с. 34]. Однако сегодня ситуация сильно изменилась, безналичные деньги теперь представляют собой самостоятельную форму денег, достаточно автономную от наличных [5, с. 35]. Такой же позиции придерживаются и некоторые специалисты в области уголовного права, рассматривая безналичные деньги как форму существования денег [8]. Данная она не соотносится с положениями современного законодательства, поскольку только рубль является официальной денежной единицей Российской Федерации, введение же других денежных суррогатов запрещается [9].

Сторонники второй точки зрения обосновывают ее наличием договора банковского счета, которым «определена специфика реализации прав на безналичные денежные средства» [10, с. 53]. Денежное обязательство есть правоотношение, которое возникает между владельцем счета — кредитором и Банком. Таким образом, праву требования кредитора корреспондируется юридическая обязанность должника совершить платеж, выдачу наличных денег или другие операции по счету [11, с. 154]. Данную позицию поддержал и Конституционный Суд РФ в своем Постановлении, указав, что безналичные денежные средства… охватываются понятием имущества и являются обязательственным требованием к банку [12].

Между тем, авторы, настаивающие на том, что отношения банка и владельца счета носят обязательственно-правовой характер, также не отрицают и того, что безналичные деньги могут использоваться как способ расчета с третьими лицами наравне с наличными деньгами [13, с. 54].

Представляется, что наличные и безналичные деньги все же имеют разный правовой режим (что вытекает из ряда нормативных актов). Объясняется это и тем, что безналичные деньги не способны выполнять все функции наличных денег [11, с. 157].

Что означает данная дискуссия о правовой сущности безналичных денег для уголовного закона? Мы рассмотрим этот вопрос с позиции предмета хищения. Традиционно предметом хищения выступает имущество, обладающее вещным признаком. Возможность хищения безналичных денег уже давно не отрицается практикой (вопреки указанному признаку). Пленум Верховного Суда РФ в своем Постановлении от 27.12.2007 № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» раскрывал правила квалификации хищения безналичных денежных средств путем мошенничества и кражи [14]. Действующее Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48 уже конкретизирует ранее существовавшие положения: «если предметом преступления при мошенничестве являются безналичные денежные средства… то по смыслу положений п. 1 примечания к ст. 158 УК РФ и ст. 128 ГК РФ содеянное должно рассматриваться как хищение чужого имущества» [15]. Учитывая дату принятия вышеназванного Постановления Пленума, отсылка здесь идет на прежнюю редакцию ст. 128 ГК РФ, где безналичные деньги были отнесены к имуществу (тогда как сейчас — к имущественным правам). Далее, Постановление Пленума конкретизирует: «если хищение путем выдачи наличных денежных средств было произведено посредством банкомата…, содеянное следует квалифицировать как кражу ».

Подтверждает возможность хищения (а не приобретения права) в данном случае и законодатель, о чем свидетельствует введение в ч. 3 ст. 158 УК РФ п. «г» — «кража с банковского счета, а равно в отношении электронных денежных средств (при отсутствии признаков преступления, предусмотренного ст. 159.3 УК РФ)» [16].

Безналичные деньги в доктрине признаются «квазиналичными, фикцией наличных денег». Из этого следует, что к «правоотношениям, возникающим по поводу безналичных денег, применимы нормы, регулирующие отношения с наличными деньгами, за исключением случаев, установленных законом» [5, с. 28–39]. Между тем с помощью «теории фикций» выяснить правовую природу безналичных денег невозможно. Мы считаем, что для них характерна смешанная, вещно-обязательственная природа и потому в ст. 128 ГК РФ необходимо отнести безналичные денежные средства к иному имуществу, но не к имущественным правам. По договору открытия расчетного счета в Банке, клиент становится владельцем счета (а не денег на этом счете). Внесенные клиентом деньги представляют собой запись на данном счете. Оформляя заявление, Клиент предъявляет требование к Банку совершить определенные операции в отношении денежных средств, находящихся на его счете. Внешне правоотношения между Банком и клиентом подпадают под признаки делегации и цессии, однако есть и сущностные различия, которые неоднократно отмечались специалистами [6, с. 42–43]. Между тем, система бухгалтерского учета, производимого при осуществлении Банком перевода безналичных денежных средств по требованию клиента, «построена так, будто происходит действительная передача наличных денежных средств» [5, с. 43]. По этой причине мы полагаем, что безналичным денежным средствам свойственна смешанная правовая природа, присущая вещам и имущественным правам.

Возвращаясь к уголовному закону, заметим, что «механизм» хищения безналичных денег имеет определенную специфику. Например, различен момент окончания хищения наличных и безналичных денег. В частности, хищение безналичных денежных средств путем мошенничества считается оконченным смомента изъятия денежных средств со счета их владельца, в результате которого владельцу этих денежных средств причинен ущерб . Обратим внимание на то, что данное положение распространяется в практической деятельности сотрудников правоохранительных органов и на определение момента окончания кражи безналичных денежных средств. Хотя согласно п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 № 29 (ред. от 16.05.2017) кража «считается оконченной, если имущество изъято и виновный имеет реальную возможность им пользоваться или распоряжаться по своему усмотрению» [17]. По мнению Е. А. Соловьевой, перенос момента окончания кражи и мошенничества по поводу безналичных денежных средств противоречит сформулированным в уголовном законе и доктрине признакам хищения [18, с. 79]. Так, ПАО Сбер предоставляет возможность осуществления денежных переводов со счетов банковских карт для выплаты наличными денежными средствами на территории Российской Федерации. Клиент ПАО Сбер формирует и дает распоряжение Банку о переводе денежных средств. При отправке переводу присваивается уникальный секретный код, который отправляется Банком в СМС-сообщении получателю. Данный код получатель должен самостоятельно ввести при получении денежных средств в устройствах самообслуживания Банка с функцией выдачи наличных денежных средств (т. е. в банкомате).

На практике уже встречаются случаи привлечения к ответственности за оконченную кражу лиц, фактически не получивших денежные средства в результате отмены операции по переводу Банком, владельцем счета (потерпевшим) или получателем (виновным) либо в связи с неполучением денежных средств, подлежащих выдаче в банкомате или оператором кредитной организации. Проанализируем материалы уголовного дела № 208711278.

Следствием установлено, что Р. взял со стола телефон А., вошел в приложение СбербанкОнлайн и сформировал заявление на перевод в сумме 5 000 рублей для выплаты наличными в банкомате. Присвоенный переводу секретный код был отправлен на телефон Р. Однако Р., имея реальную возможность снять отправленные денежные средства в банкомате по полученному секретному коду, отказался от реализации своего преступного намерения и не воспользовался им. Р. самостоятельно сообщил потерпевшему, что это он сформировал распоряжение на перевод через приложение СбербанкОнлайн в телефоне А., однако потерпевший уже обратился в полицию с заявлением о факте совершенного хищения. Денежные средства А. были возвращены им путем отмены финансовой операции в течение двух дней. При этом Р. привлекается за оконченную кражу по п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ в виду того, что моментом ее окончания является списание денежных средств со счета потерпевшего. В суде было установлено, что у Р. была реальная возможность получить перечисленные денежные средства по секретному коду в банкомате, однако он этой возможностью не воспользовался, так как отказался от доведения преступления до конца. Фактически изложенный казус описывает ситуацию добровольного отказа от преступления, так как Р. на стадии оконченного покушения воздержался от совершения действий, направленных на причинение потерпевшему имущественного ущерба. Между тем перенос Постановлением Пленума Верховного Суда РФ момента окончания хищения безналичных денежных средств на более раннее время фактически лишил Р. права добровольного отказа на стадии оконченного покушения.

На наш взгляд, такое определение момента окончания хищения безналичных денежных средств не согласуется с концепцией их вещно-правовой природы, а, скорее, подчеркивает их обязательственный характер, поскольку оформленное и предъявленное Банку соответствующее заявление на перевод уже считается совершенной уступкой права требования (или делегацией).

Однако согласно п. 5.7 Приложения № 3 к Договору-Конструктору «Условия открытия и обслуживания расчетного счета Клиента» в Сбер: «обязательства Банка перед Клиентом по его Распоряжению считаются исполненными в момент списания соответствующих сумм с корреспондентского счета Банка (при осуществлении перевода на счета получателей, открытые в других кредитных организациях) или с момента их зачисления на счет получателя, открытый в Банке (при осуществлении переводов на счета, открытые в Банке)». Таким образом, у нас два варианта окончания обязательства по распоряжению о переводе денежных средств в зависимости от его направленности. При этом, фактически получатель безналичных денежных средств сможет воспользоваться ими и распорядиться по своему усмотрению только после отображения их на своем счете. По этой причине считаем необходимым внести изменения в п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48 «…Такое преступление следует считать оконченным с момента зачисления безналичных денежных средств или электронных денежных средств на счет лица, которое путем обмана или злоупотребления доверием изъяло денежные средства со счета их владельца, либо на счета других лиц, на которые похищенные средства поступили в результате преступных действий виновного».

Кроме того, Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 № 29 (ред. от 16.05.2017) «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» следует дополнить п. 6.1 следующего содержания: «Кражу с банковского счета или в отношении электронных денежных средств по п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ следует считать оконченной с момента зачисления безналичных денежных средств или электронных денежных средств на счет виновного лица либо на счет других лиц, на которые похищенные средства поступили в результате преступных действий виновного».

Несмотря на то, что причинение имущественного ущерба является обязательным признаком хищения, мы получаем ситуацию, когда за «ненаступившие последствия материального состава преступления лицо несет уголовную ответственность как за оконченное преступление» [18, с. 79].

Следует также обратить внимание на еще одну проблему, которая выявляется при анализе сложившейся правоприменительной практики по делам, связанным с хищением безналичных денежных средств, обусловленную неверным толкованием рекомендаций, данных Верховным Судом РФ.

Согласно п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30 ноября 2017 № 48 в случаях, когда виновный тайно получил возможность воспользоваться телефоном потерпевшего, подключенного к услуге «мобильный банк» или к системе интернет-платежей, и совершил хищение путем перевода денежных средств, такие действия подлежат квалификации как кража, «если виновным не было оказано незаконного воздействия на программное обеспечение серверов, компьютеров или на сами информационно-телекоммуникационные сети».

Так, суд апелляционной инстанции Красноярского краевого суда изменил решение суда первой инстанции по делу в отношении Е. Установлено, что им совершено преступное деяние, предусмотренное п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ, — он в отсутствии потерпевшей А. воспользовался ее телефоном и похитил безналичные денежные средства путем осуществления переводов от имени А. через «мобильный банк». В своем апелляционном представлении прокурор выразил несогласие с такой квалификацией, оперируя п. 21 названного нами выше Постановления Пленума Верховного Суда РФ. Он отметил, что для квалификации по п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ необходимо «незаконно воздействовать на банковский счет». Поскольку Е. такое воздействие не осуществлял, специальные технические средства и устройства не применял, постольку квалификация, данная судом первой инстанции, не верна. Судебная коллегия согласилась с доводами прокурора и изменила приговор первой инстанции, переквалифицировав действия Е. на п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ [19].

Считаем, что суд допустил ошибку и действия Е. были правильно квалифицированы судом первой инстанции по п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ. Умозаключение прокурора о необходимости переквалификации действий Е. было построено на изначально ложной посылке. В данном случае мы имеем дело с неверным толкованием п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда РФ, вследствие чего прокурором были сделаны ошибочные выводы. Однако, отметим, что внесенные изменения в ч. 3 ст. 158 и ст. 159.3 УК РФ неизбежно спровоцировали вопросы об актуальности содержащегося в п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда РФ положения. Представляется, что в данном пункте даны рекомендации по квалификации хищения путем использования учетных данных собственника (через «мобильный банк» или систему интернет-платежей), сопряженного с незаконным воздействием на программное обеспечение серверов, компьютеров…, как мошенничества в сфере компьютерной информации (ст. 159.6 УК РФ). Тогда как хищение путем перевода денежных средств через приложение «мобильный банк» или систему интернет-платежей, не связанное с таким воздействием, подлежит квалификации по п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ.

Похожее дело было рассмотрено Железнодорожным районным судом г. Барнаула Алтайского края 30.08.2019. Суд первой инстанции верно квалифицировал действия К. по п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ, воспользовавшегося мобильным телефоном потерпевшей и через приложение «мобильный банк» похитившего денежные средства в общей сумме 3320 руб. В апелляционной жалобе осужденный К. настаивал на том, что в его действиях не содержится признаков «незаконного воздействия на программное обеспечение серверов компьютеров», которое имеет правовое значение для квалификации по п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ. Однако Судебная коллегия по уголовным делам верно истолковала рекомендации, сформулированные Пленумом Верховного Суда РФ, и оставила приговор первой инстанции без изменения [20].

В заключении данной статьи, отметим, что формирование комплекса норм, направленного на защиту национальной платежной системы России средствами уголовного законодательства, возможно только после внесения определенности в понимание сущности безналичных денежных средств. Представляется, что они обладают сложной правовой природой, имеют вещно-обязательственный характер, что объясняет особенности «механизма» их хищения. Однако, перенос Верховным Судом РФ момента окончания хищения безналичных денег не согласуется с порядком и условиями осуществления операций по счету, установленных Банком, лишает лицо возможности добровольно отказаться от начатого преступления на стадии оконченного покушения, что противоречит принципу справедливости. Криминализация составов хищения в отношении безналичных и электронных денежных средств (п. «г» ч. 3 ст. 158, ст. 159.3, ст. 159.6 УК РФ), схожих по многим объективным признакам, создает проблемы в правоприменительной практике, несмотря на данные Пленумом Верховного Суда РФ разъяснения. Решение данной проблемы видится в создании общего состава преступления, связанного с завладением указанными предметами различными способами (тайно или путем обмана, или с использованием различных технических устройств), в котором будет учтена смешанная правовая природа безналичных денежных средств. Это также остановит сформировавшуюся тенденцию казусного изложения уголовно-правовых норм, обусловленную процессом расширения границ понятия хищения, которые в последнее время серьезно пошатнулись из-за признания хищением завладения некоторыми видами энергии, безналичных и электронных денег.

1. Безналичные платежи в России // TADVISER. URL: https://www.tadviser.ru/ (дата обращения: 04.04.2021).
2. Федеральный закон от 02.07.2013 № 142-ФЗ «О внесении изменений в подраздел 3 раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // Российская газета. 2013. 05 июля.
3. Прозументов Л. М. Вопросы квалификации хищения безналичных денежных средств. Часть 2 // Актуальные проблемы борьбы с преступностью: вопросы теории и практики: мат. XX межд. Научно-практической конф. (20–21 апреля 2017 г.). Красноярск: СибЮИ МВД России, 2017. С. 99–102.
4. Федеральный закон от 18.03.2019 № 34-ФЗ «О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» // Российская газета. 2019. 20 марта.
5. Ефимова Л. Г. Правовые проблемы безналичных денег // Хозяйство и право. 1997. № 2. С. 28–49.
6. Лощилин В. С. Правовая природа электронных денежных средств и структура правоотношений при расчетах их использования: автореф. … дис. канд. юрид. наук. М., 2013. 30 с.
7. Бекетов А. А. К вопросу о правовой природе безналичных денег // Общество и право. 2011. № 4 (36). С. 277–279.
8. Лопашенко Н. А. Посягательства на собственность. М.: «Норма: ИНФРА-М», 2012. С. 31.
9. Федеральный закон от 18.07.2002 № 86-ФЗ (ред. от 24.02.2021) «О центральном банке Российской Федерации (Банке России)» // Российская газета. 2002. 13 июля.
10. Беланова Г. С. Наличные деньги и безналичные денежные средства как объекты гражданских прав // Наука и образование: хозяйство и экономика; предпринимательство; право и управление. 2019. № 2 (105). С. 53–58.
11. Крылов О. М. Деньги как безналичные денежные средства: вопросы правового регулирования в Российской Федерации // Правовое государство: теория и практика. 2019. № 4 (58). С. 153–158.
12. Постановление Конституционного Суда РФ от 27.10.2015 № 28-П «По делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 836 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан И. С. Билера, П. А. Гурьянова, Н. А. Гурьяновой, С. И. Каминской, А. М. Савенкова, Л. И. Савенковой и И. П. Степанюгиной» // Российская газета. 2015. 05 ноября.
13. Новоселова Л. А. О понятии и правовой природе безналичных расчетов // Законодательство. 1999. № 1. С. 19–28.
14. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2007 № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» (док. утр. силу) // Российская газета. 2008. 12 янв.
15. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» // Российская газета. 2017. 11 дек.
16. Федеральный закон от 23.04.2018 № 111-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации» // Российская газета. 2018. 25 апр.
17. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 № 29 (ред. от 16.05.2017) «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» // Российская газета. 2003. 18 янв.
18. Соловьева Е. А. Преступления, совершаемые в платежных системах: дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 2019. 254 с.
19. Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Красноярского краевого суда по делу № 22–993/2019 в отношении Е. // Сайт Красноярского краевого суда. URL: https://kraevoy—krk.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&srv_num=1&name_op=doc&number=8002265&delo_id=4&new=4&text_number=1 (дата обращения: 03.04.2021).
20. Определение Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 20 августа 2020 г. № 77–1618/2020 в отношении К. // СПС «КонсультантПЛЮС» URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=KSOJ008;n=15271#09067706156719288 (дата обращения: 04.04.2021).

Основные термины (генерируются автоматически): средство, УК РФ, Верховный Суд РФ, Постановление Пленума, ГК РФ, счет, Банк, банковский счет, владелец счета, деньга.